Старость — это надолго

— А его точно убили? Может, сам попер в гору да упал? — с надеждой спросил монах.

— Если только раз пять упал лицом на камни, — мрачно отозвался Андре. — К тому же ногами к перевалу лежит, будто спускался, а не подымался. Смысла в этом нет, даже если убийца пытался представить все как несчастный случай.

— Что же он так оплошал?

— Не сообразил. Вы же не каждый день мертвецов прячете да представляете все как случайность?

— Не каждый, и то бы додумался.

— Я бы тоже, пожалуй. Но у других актерского опыта нет, к счастью.

— Точно к счастью. Если б все кругом были артисты, этого дела ввек бы не распутать.

— Именно. А так — постараюсь.

Андре повернулся и зашагал к складу. Брат Андони был на прежнем месте; под взглядом доктора он немного смутился.

— Почему вы предложили брату Дамьену свою одежду?

— Ему нужно было.

— Чушь! Это была ваша инициатива, я точно знаю.

— Ладно, моя, — на морщинистом лице вновь проступило злобное выражение. — Не нужна она мне стала, вот и предложил.

— Отчего же не нужна? У вас осталась еще порядочная сумма, чтобы ваши соплеменники встретили вас с распростертыми объятиями.

— И как до них добраться? Перевал мне не одолеть, на связь никто не выходит, а идти через весь Арагон с моим акцентом…

Монах встал и в ярости прошелся по складу. Он припадал на одну ногу и пошатывался. Андре напряженно наблюдал за ним.

— Но вы ведь понимали все это, когда запускали руку в монастырскую казну? — осторожно спросил он.

— Понимал, только гнал такие мысли прочь. Убеждал себя, что действую разумно с учетом обстоятельств… Когда брат Дамьен заявился ко мне со своими цифрами, я едва не открутил ему голову! Лишь потом понял, что гневался не на него, а на себя, на свою жизнь. Поймите, я всего-навсего старый жулик. Надежда отдать эти деньги моему народу — лишь оправдание, чтобы без зазрения совести расхищать средства монастыря. А они ведь нелегко нам достаются, я-то знаю. Всю жизнь тут. Всю жизнь…

Монах в изнеможении опустился на свой табурет. Встревоженный Андре подошел к нему, пощупал лоб. Старик пылал, у него был жар.

— Вам следует немедленно лечь в постель. Идемте, я помогу.

Доктор подставил плечо, чтобы брат Андони оперся на него. Со всеми предосторожностями он довел старого баска до его кельи и уложил на кровать. Андре раскрыл ставни, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха. В комнате было сыро, монах явно пренебрегал проветриванием.

— Кто у вас занимается лечением?

— Никто, все понемногу. Надо запереть склад, — простонал старик.

— Я позабочусь об этом, — сказал доктор. — Постарайтесь успокоиться, у вас лихорадка. Я сейчас вернусь.

Он быстро прошел к складу и прикрыл двери: одну запер на засов изнутри, вторую снаружи. Затем направился в свою келью, чтобы проверить медицинские припасы. К счастью, у него давно выработалась привычка носить с собой всюду приличное количество сбивающего жар травяного сбора. С лихорадкой шутки плохи, она унесла жизни многих путешественников.

С помощью повара Андре приготовил котелок отвара на кухне и вернулся в келью эконома. Остаток дня он провел возле постели больного, время от времени давая ему лекарство и слушая бессвязные речи на баскском наречии — эускаре[11].

Состояние брата Андони за последующие сутки существенно не менялось. Ужин доктору принесли прямо в келью, а на рассвете, после утренней мессы, брат Модест предложил сменить его возле постели больного. Андре поблагодарил добряка и отправился в келью послушников, где рухнул на постель и быстро заснул.

Глава 12

Его разбудило шумное возвращение слуги. Солнце стояло высоко и ярко осветило келью, когда Лу распахнул дверь и ввалился внутрь. Парень тяжело дышал и утирал пот со лба.

— Ну и дали вы задачку! В деревне-то брат Дамьен не был!

— Вот как? — спросонок Андре позабыл, что слуга не в курсе последних новостей, поэтому эти слова прозвучали с сарказмом, за что ему потом было стыдно. — Где же он был?

— А бог его знает! Только ящик пустой был.

— Вы уверены?

— Уверен. Племянник брата Серхио сам ящик открывал.

— А сам плотник что сказал?

— Ничего он не сказал. Удивился немного, а потом обедать пошел.

— То есть вы ящика и не видели?

— Нет, конечно. Я сразу назад рвался, да пока с Гнедым разобрались, время прошло. К ночи монах пьяный был и отказался назад ехать. Пришлось до рассвета ждать.

Доктор не мог скрыть досады. Прибыл ящик в деревню заколоченным или уже вскрытым — эта информация могла дать ключ к разгадке преступления. По крайней мере, время убийства можно было бы установить точнее.

Увидев удивленное лицо слуги, он вспомнил, что тот вообще ничего не знает о событиях прошедшего дня. Вкратце Андре посвятил парня в курс дела. Лу не мог скрыть изумления.

— Так тот мертвяк — летописец? И никто его не опознал?