Старость — это надолго

Было видно, однако, что гнев аббата сходит на нет. Он раз-другой прошелся между ящиками и наконец уселся на один из них, скрестив руки на груди. Брат Арман все это время сохранял невозмутимый вид; за долгую жизнь он привык к любым выволочкам. Брат Серхио стоял, втянув голову в плечи: крестьянская сущность никуда не делась, и гнев сильных мира сего вводил старого плотника в ступор. Брат Рикардо опустил голову, и капюшон закрыл лицо — разобрать что-либо даже по его выражению было невозможно.

— Так кто ж его укокошил? — вновь подал голос Лу.

— Пока не могу сказать.

— Вы считаете, это убийство? — ахнул брат Модест.

— Иначе никак. Теперь точно известно, что летописец для горного перехода был слишком слаб и в сторону перевала не решился бы даже смотреть. Он собирался уйти через деревню, воспользовавшись телегой, чтобы преодолеть самый сложный участок пути. Это доказывает тот факт, что один из ящиков пришел пустым. Боюсь, брат Арман прав: только страх смерти мог загнать его так далеко в сторону.

— Или его кто-то туда оттащил после смерти — помните, как тогда, в гостинице, — предположил слуга.

— Прямо как тогда — вряд ли. Такое раз в жизни бывает, и то в лучшем случае. Впрочем, оттащить тело подальше мог и сам убийца. По этой тропе никто не ходит; если бы я туда не полез, его могли найти только через несколько лет. Тогда опознать покойного было бы совершенно невозможно.

— Да какое тут может быть опознание? — вырвалось у брата Модеста, который снова взглянул на труп и с трудом сдерживал дурноту. — И потом он ведь лыс как коленка!

— И правда, — поддержал повара настоятель. — У моего секретаря были волосы.

— Это я побрил его, — признался брат Андони.

Остальные с изумлением поглядели на него. Старик кивнул в подтверждение своих слов. Вернувшись на склад, он уселся на свой любимый табурет и до сих пор не подавал голоса.

— Он пришел накануне побега, после ужина, и попросил обрить его налысо.

— И вам это не показалось странным? — спросил Андре, радуясь про себя, что у него в сообщниках оказался профессиональный шпион. Во всяком случае свои реплики он подавал исключительно в подходящий момент.

— А чего странного? Все рано или поздно об этом просят.

Повар машинально потер лысину. Брат Арман хмыкнул, взъерошив волосы под капюшоном. Он явно не собирался сдавать остатки шевелюры в руки монастырского цирюльника.

— Почему же вы молчали? — с трудом сдерживаясь, спросил настоятель.

— Не знал, что это важно, — пожал плечами брат Андони. — Он зашел вечером и говорит: хочу налысо побриться. Волосы, мол, лезут уже, да и жарко летом. Ну я его и оболванил…

— Посмотрите на труп еще раз, может, какую-нибудь родинку узнаете? — предложил Андре.

— Да где там! Все ведь лицо разворотило бедняге. Помните, как покойный Этьен лет двадцать назад в яблочный пресс руку сунул, — обратился старик к дружно закивавшим монахам, — и то не такое месиво было. А кольцо точно его. Давно замечал: брат Дамьен как занервничает — вынет медяху, погладит тайком да и успокоится.

— Было такое, — кивнул брат Арман.

— А как же, — поддакнул плотник.

Андре покосился на него. Догадался об их спектакле и подыгрывает? Едва ли. Скорее он один из тех впечатлительных зрителей, для которых все происходящее на сцене — взаправду. Самая благодарная публика.

Повар и садовник безмолвствовали. Настоятель смотрел на своих подчиненных со смесью ярости и отчаяния. Спустя минуту напряженного молчания он поднялся с ящика.

— Идиоты, — пробормотал аббат Лоран, после чего осенил себя крестным знамением и удалился.

Глава 14

Склад быстро опустел. Повар убежал подавать ужин, следом за ним ушел садовник, поддерживая еще больше ослабевшего брата Андони. Плотник, почесав голову, тоже отправился в трапезную. Брат Арман, однако, вышел через другую дверь во внешний двор. Андре с помощью Лу уложил покойника обратно в мешок, после чего отправил слугу ужинать, а сам последовал за возницей.

После сегодняшнего спектакля он рассчитывал на доверие брата Армана. И судя по поведению возницы во время их маленького спектакля, не напрасно. Доктору до сих пор не верилось, что все прошло настолько гладко: даже плотник «вспомнил» кольцо, которого у беглеца отродясь не бывало.

Возница сидел на скамье у стены конюшни. Он прислонился спиной к нагретым за день доскам и щурился, глядя на заходящее солнце. Андре присел рядом, помолчал немного, любуясь видом и осведомился:

— Надеюсь, теперь-то я заслужил ваше доверие?

— А ловко вы с кольцом придумали; мне бы так не суметь, — улыбнулся брат Арман.

— Благодарю. Так вы готовы поговорить о реальных обстоятельствах побега?

— Готов. Что вас интересует?

— Все. Кто придумал план, куда и как собирался бежать брат Дамьен?

Возница усмехнулся еще раз, устроился поудобнее и начал:

— Подошел он ко мне со своей затеей недели две назад. Мялся сперва, краснел, а потом и выдал: хочу, мол, бежать.

— И вас это ничуть не удивило?