Steamout. Story of Joanna (СИ)

Даже и не замечая, как эта жизнь становилась для неё обыденщиной, Джоанна постепенно познавала вольное бытие на «Галатее» и здешние обычаи да нравы. Во время полёта на корабле всегда хватало работы, и ты, хочешь или нет, должен непосредственно помогать — а иначе тебя вышвырнут за борт. Бездельников на палубе не любили. В основном Джоанна помогала на кухне Роберте — ведь в остальных корабельных занятиях у неё особого опыта-то и не было. Эта женщина, хоть и казалась неприветливой и хмурой на вид, на самом деле была вовсе не прочь помощи. Да и могла выдавать даже несколько предложений в пару минут. И пока Выжившая нарезала кружочками морковь или чистила тошку, она рассказывала ей обо всяческих премудростях готовки или женских хозяйственных хитростях, а иногда, очень, очень редко делилась воспоминаниями о жизни до попадания на «Галатею». По крупицам познавая эту информацию, Джоанна разузнала, что Роберта сбежала из Ланты (так нынче именовался штат Джорджия) из-за местных диких нравов, начавших царить там. Самая влиятельная наемническая группировка взяла под контроль все земли штата, и начала гнать в рабство всех здоровых и сильных физически людей ради возобновления работы паровых производительных фабрик. Жившая на самой окраине со своей семьей — матерью, мужем и семилетним сыном — Роберта поняла, что скоро постучатся прикладом и в их дверь, поэтому надоумила всех родных поскорее сбежать от ставших дикими мест. Выбраться удалось не всем: её мать отвлекла на себя весь удар, а муж истёк кровью по пути к Теннесси. Они с сыном остались одни. После непродолжительной жизни в соседнем штате, условия проживания в котором были никак не лучше — только теперь приходилось отбиваться от рейдеров, вечно норовящих порешить вас и разграбить всё имущество, Роберта прознала о существовании воздушных пиратов «Галатеи» и попросилась в их команду. «Я даже помню те времена, когда на борту были только мы с сыном, капитан, Дядюшка Рив, несколько матросов, которых тут уже нет, и Маргарита. Даже Мелиссы ещё не было. А ведь многие здесь думают, что она была на борту с самого начала».

В свободное от помощи коку время — а ещё отдраивания палубы, занятия, которое Джоанне, на правах новенькой часто поручали — она исследовала корабль вместе с Айрис, обрадованной новому человеку на судне. Она показывала ей такие места, добраться до которых без знания об их существовании вообще было невозможно, а также часто приглашала полюбоваться закатами у себя в вороньем гнезде. Обдуваемая всеми ветрами, дёргающими её за волосы и подолы пыльника, Джоанна и вправду готова была признать, что с такой высоты открывалось поистине великолепное зрелище: пейзажи с облаков, а иногда и лоскутков пустошинских земель, протянутых внизу. Правда, наблюдать приходилось с изрядной долей страха, вцепившись за поручни, — после падения с такой высоты от неё мало что останется.

А ещё ей немного удалось сдружиться со штурманом. Однажды она выполняла поручения капитана, который приказал передать тому весть, что следует планировать новый маршрут, и попала в штурманскую рубку, заваленную довоенными картами всевозможных штатов, только теперь с новыми примечаниями, выведенными поверх красным границами и метками, какая из группировок теперь контролирует те или иные территории. Получателя послания на месте не было, и Выжившая начала изучать всевозможные метки и символы на карте. От созерцания западного края и таинственной подписи «НКР», протянувшейся там, её отвлёк звук открытия двери. Она чинно передала Дядюшке Риву послание капитана, а потом незаметно они как-то разговорились: ему было интересно, как обстоят дела в Содружестве, а Джоанна, хоть ей было и неловко и неуютно рассказывать о нём, не могла отказать старшему за неё человеку. Узнав, что территории Массачусетса постепенно берут под своё крыло минитмены, штурман кивнул, задумчиво проговорив «Уж лучше уже они». После же их беседы начали повторяться, только теперь мисс Харрис интересовалась положением дел в послевоенной Америке, а штурман с интересом рассказывал ей о всех этих землях — у него давно не было хоть каких-либо слушателей. Сам он был человеком довольно добродушным — как для пирата — но всё всегда держал при себе и не спешил делиться личными воспоминаниями и впечатлениями с командой.