Стебель травы. Антология переводов поэзии и прозы

Они выбрали место у пляжа —
открытое, с жеманной бахромой пальм
и белым песком (точь-в-точь домашний
обжигающий снег). Костры были рано разожжены,
несмотря на жару. Капитан, как обычно,
закрывал глаза на легкомыслие команды.
Было решено, что тяжко больные
пойдут раньше всех, за исключением
офицеров, которые, конечно,
всегда и во всем вне очереди.

Вождь островного племени и его воины видели

корабельную пушку в действии
и были изрядно впечатлены. Капитан, кроме
того, одарил их всякими безделушками.

Танцы имели большой успех, и аборигены,

как обещали, не приближались близко.
Циммерман позже должен был признаться,
что к концу немного захмелел и пропустил
Большой Финал, когда пары
барахтались в прибое, ублажая друг
друга. Ни один не вернулся на судно
вовремя, оставив капитана проводить
в одиночестве ночь, что позволило ему
дать волю чувствам и мечтам,
сдерживаемым уже две недели.

Сибариты

Сибариты утверждали,
что роскошь была только
в глазах,
наблюдающих
за ними:

они нежили и баловали

Циммермана, обдавая ароматами
его гамак и нашептывая
приятные пустяки.

Он спросил, всегда ли

они были с ним.
Нет,
ответили они,
когда началась
бортовая и килевая
качка:

мы вторгаемся в любое

воображение.
Время от времени, когда трудно идет
работа, даже мечты
мы делаем наслаждением.

Правда и то, что имеем мы дело

с незначительными персонажами,
чтобы расщелкивать их
как орехи.

Антропология Кука

Что-то вроде шарикоподшипника в стручке
выпало из циммерманновской ушной раковины
и было выметено из-под ковра
проницательным капитаном Куком. Он приказал
собрать всё без остатка. Подобный
образец, найденный на острове
к северу от Новой Зеландии, был только
полу развернут, и, очищенный от всякой шелухи,
оказался заполненным
до половины сверху и до половины
снизу (хотя кто мог знать наверняка?).

Циммерман о политике Кука

0-runa-no le tuti
Hen re mot a pup Here mai

Болезненно изобильные, эти острова —

порция сокрушительной выпивки;
огнедышащий бог под горой;
страх, написанный на лице
каждого моряка и леденящий
горячие жилы
Циммермана,
всегда думавшем
о божественном, суровом
и непоколебимом Куке только как
о примере для подражания во всём.
Аборигены
вились как дым,
расхватывая безделушки
и мастеря железные кинжалы
из якорей. Они,
танцуя в капитанской одежде,
сбросили его с горы,
а потом съели,
оставив один только
череп.
Божественный Кук не мертв,
он спит в кустарнике,
а утром
вернется.
Ни он и никто другой из команды
не слышал голоса Провидения,
а офицеры, кажется, были довольны,
наконец избавившись от капитана.

Циммерман и пресса