Стенание

Чуть ли не бегом, привлекая любопытные взгляды прохожих, я добрался до дома Барака, располагавшегося в нескольких кварталах от конторы. Мне внушала ужас мысль, что Джек нашел похожую записку у Николаса и отправился на охоту самостоятельно. Я понимал, что вовсе не в духе моего помощника действовать импульсивно, тем более в такое время, но действительно боялся за них обоих и снова, в который уже раз, проклинал себя за то, что ввязался в дело о пропавшей рукописи и таким образом навлек беды на всех окружающих меня людей.

Когда я добрался до нужного дома, то уже совсем задыхался. Я весь вспотел и, тяжело отдуваясь, постучал в дверь. Мне стало ясно, что в последние месяцы я физически сдал, да и неудивительно: целыми днями просиживал в конторе, а дома поглощал вкусные ужины, приготовленные Агнессой Броккет.

Дверь открыла Джейн Маррис. Сделав книксен, она изумленно уставилась на меня:

– Да вы никак бежали сюда, мастер Шардлейк?

– Да, почти всю дорогу. От самой конторы.

Женщина неожиданно улыбнулась:

– Все хорошо, сэр, не беспокойтесь. Хозяйка сперва перепугалась, но потом оказалось, что ничего страшного. С ней доктор Малтон.

Я нахмурился, не понимая, о чем толкует мамаша Маррис, и с колотящимся сердцем прошел вслед за ней через маленькую прихожую. В чистенькой гостиной побледневшая Тамазин устроилась на диване на подушках. К моему несказанному облегчению, Барак сидел на стуле рядом с ней, и она держала его руку, с которой только что сняли повязку, а Гай в своем длинном одеянии врача склонился над столом и лопаточкой смешивал на блюде какие-то травы. Сверху донесся плач Джорджа.

– Джейн, – попросила Тамазин, – ты бы поднялась к малышу. Он думает, будто его все бросили.

– Да что случилось? – спросил я, когда ее помощница по хозяйству вышла из комнаты.

Джек посмотрел на меня. Этим теплым летним вечером он был в одной рубашке, и я снова заметил старинную отцовскую мезузу, висевшую у него на шее на золотой цепочке.

– Утром Тамазин почувствовала резь в животе, – рассказал мой помощник. – Боль все усиливалась, и она испугалась, что что-то не так с ребенком. Я зашел домой на обед и немедленно отправился за Гаем. Все хорошо, – успокоил он меня, – это были всего лишь газы.

Я заметил сдержанность в его голосе, когда он обращался ко мне. Тамазин смущенно отвела глаза.

– Здорово же она меня напугала, – сказал Барак, и жена ласково погладила рукой его аккуратную бороду. Джек взглянул на меня. – Извините, я не вернулся на работу. Откуда вы узнали, что я здесь?

– Я… я не знал точно. Но мне нужно было кое-что срочно с тобой обсудить, вот я и пришел.

– Извините, что причиняю неудобства, – тихо сказала Тамазин. – Мне, право, очень жаль…

– Ладно уж, – снисходительно бросил ее супруг. – Что с тебя возьмешь, разберись вон лучше со своим желудком.

– Фу, Джек! – покраснела она. – Как тебе не стыдно такое говорить!

Гай встал.

– Смешивайте эти травы с пивом и принимайте во время еды, – проинструктировал он. – Обычно эта микстура помогает – в таких случаях. – Он улыбнулся. – А в остальном беременность протекает хорошо, тревожиться не о чем.

Тамазин взяла врача за руку:

– Вы очень добры к нам. Но мы беспокоимся, что после…

– Я знаю, – сказал Малтон.

Было ясно, что миссис Барак вспомнила своего первенца, который родился мертвым.

– Я вас провожу, доктор, – предложил Джек.

– Спасибо.

Гай сухо поклонился мне, что задело меня больше, чем могли бы обидеть суровые слова, и вышел вместе с Бараком. Я остался наедине с Тамазин. Женщина откинулась на подушки.

– Я страшно перепугалась, – тихо призналась она.

– Понимаю. В твоем состоянии любое… недомогание… должно быть, вызывает страх, что с ребенком что-то не так.

– Да, – задумчиво проговорила жена Джека. – Надеюсь, на этот раз у нас родится дочка. Маленькая девочка, которую я буду одевать в платьица и делать для нее кукол.

– Дай Бог.

Миссис Барак улыбнулась какой-то своей мысли и произнесла:

– Гай осмотрел руку Джека. Она хорошо заживает. Но такая неосторожность – это на него не похоже, и столь страшная рана от ножа для резки бумаги… – Тамми чуть прищурилась, и я постарался ничем не выдать собственного смущения.

Я знал, как наблюдательна эта женщина, а потому сказал только:

– Я рад, что рана заживает хорошо.

Вернулся Барак. Взглянув на меня, он сразу понял, что случилось что-то серьезное.

– Мы пойдем поговорим в спальне, Тамми. Тебе вовсе ни к чему слушать про наши юридические дела.

– Мне все равно, – пожала плечами его супруга.

– Следуй советам доктора Гая, женщина, – проговорил мой помощник с наигранной суровостью, – и отдохни немного.

Затем он отвел меня по лестнице в их спальню, где сел на кровать и понизил голос, так как Джейн все еще была в соседней комнате у Джорджа:

– Что случилось?

– Ты сегодня заходил к Николасу? – спросил я.

– Да. Я обещал его навестить. Другие студенты, с которыми он делит этот свинарник, сказали, что он ушел куда-то еще вчера вечером и до сих пор не вернулся. Они решили, что Овертон нашел какую-нибудь шлюху, у которой и заночевал.