Стенание

– Да. Сегодня утром ее величество знакомится с новым портретом леди Елизаветы – он соответствует высокому положению дочери короля. – Старик многозначительно наклонил голову в сторону, где строились новые апартаменты для леди Марии. – Не сомневаюсь, портрет доставит удовольствие его величеству.

Я понял, что на самом деле таилось за обменом этими зашифрованными фразами. Лорд Уильям и лорд Эдвард были на стороне реформаторов в отличие от традиционалистки Марии, которая до разрыва с Римом воспитывалась как католичка.

Томас принял скучающий вид и снова повернулся ко мне:

– Я видел, Шардлейк, что вы включены в список тех, кто будет встречать адмирала д’Аннебо.

– Это так, сэр Томас, – вновь подтвердил я.

– Мне отведена важная роль в организационном комитете этих церемоний, – важно сказал Сеймур-младший. – Многое нужно сделать. Адмирал привезет с собой тысячу человек. – Он улыбнулся. – Это будет великолепный праздник: истинно рыцарское примирение после честного боя между солдатами.

Я не ответил, снова подумав о своих друзьях-солдатах, которые пошли ко дну вместе с «Мэри Роуз», и обо всех прочих, погибших в этой позорно проигранной и никому не нужной войне.

Томас приподнял брови:

– Вы не согласны? Что ж, – он рассмеялся и расправил свои широкие плечи, – одни из нас скроены и созданы для войны, а другие – нет. – И он демонстративно посмотрел на мой горб.

Это было страшное оскорбление, но положение сэра Томаса позволяло ему подобную дерзость, и я не ответил. Однако брат сердито посмотрел на него, а сам он, повернувшись к лорду Парру, насмешливо проговорил:

– Берегитесь мастера Шардлейка, милорд, он себе на уме и отнимет у вас вашу работу.

– Я так не думаю, сэр Томас. – Лорд Уильям наградил его гневным взглядом.

– Вечно ты со своими колкостями и насмешками, Томас. Когда-нибудь ты обожжешься, – добавил лорд Эдвард.

Младший Сеймур покраснел. Послав Томасу сардоническую улыбку, лорд Парр повернулся к его брату:

– Сейчас в Тайном совете много занимаются иностранными делами, не правда ли, милорд? Мой племянник сэр Уильям говорит, что договоры с Францией и Испанией уже готовы.

Хартфорд серьезно кивнул:

– Действительно так, хотя в последние месяцы это потребовало огромной работы. – Он искоса посмотрел на Гольбейновы ворота. – А сейчас мне нужно быть у короля в его кабинете. Нельзя опаздывать.

Лорд Эдвард неуклюже кивнул мне, поклонился нам обоим и вместе со своим братом пошел дальше. Парр посмотрел им вслед.

– Томас Сеймур – болван и задира, – произнес он, – но лорд Хартфорд – наш союзник. Его возвращение, как и лорда Лайла, изменило баланс сил в Совете в пользу реформаторов. И архиепископ Кранмер в последнее время стал чаще там появляться.

– А сэр Томас? – спросил я. – Какую роль он играет?

Старик посмотрел на меня, что-то обдумывая:

– Я знаю от племянницы, что вы с ним когда-то вместе работали и не любите друг друга. Я не удивлен. Томас Сеймур весь из себя такой важный и напыщенный, ну совсем как павлин. Он не проявил себя на той должности, которую занимал во время войны. Полагаю, работа в комитете по организации предстоящей церемонии выявит пределы его способностей. – Уильям горько усмехнулся. – Когда весной сэр Томас вернулся, то устроил целый спектакль, красочно расписывая, как спасся в Ла-Манше от пиратов. – Мой собеседник насмешливо улыбнулся. – Ему хочется власти, какую имеет его брат в Тайном совете… Как брат Джейн Сеймур и дядя принца Эдуарда, он чувствует, что должен обладать таким же авторитетом. Но ему, при всей своей напыщенности и хвастовстве, не хватает рассудительности и ума. Король это знает. В Совет он выбирает только людей со способностями. Томас – лишь обуза для своего брата.

– А каково отношение сэра Томаса к Реформации?

Лорд Парр пожал плечами:

– Сомневаюсь, что он вообще думает о религии. Некоторые даже говорят, будто бы Сеймур-младший атеист. Удивительно, что королева когда-то его любила: эти двое совершенно противоположны по своей природе.

– В самом деле, странно.

Лорд Уильям вздохнул:

– Никогда бы не подумал, что Кейт способна увлечься таким человеком, но мы видели, какой эмоциональной она может быть. Ох уж эти женщины, – со вздохом заключил он.

Мне вдруг пришла в голову новая мысль:

– Как я понимаю, ни у кого из реформаторов в Тайном совете нет мотива красть рукопись?

Старик снова покачал головой:

– Ни у кого. Группа реформаторов при дворе, как и любая партия, – это союз семейных интересов. Союз между Паррами, Сеймурами и Дадли, среди которых главная фигура – Джон Дадли, лорд Лайл. Когда, в свое время, – он осмотрительно подчеркнул эти слова, – Бог призовет его величество, может возникнуть конфликт между различными семействами, но в настоящее время мы объединены общей судьбой. Если Генрих согласится вернуть Англию под власть папы, все мы окажемся в опасности, нам придется снова доставать свои четки или встретить ужасную смерть. – Парр вздохнул и заключил с неожиданным чувством: – Когда думаю об этом, то благодарю Бога, что я старый больной человек.

Мы немного постояли молча, а потом я задумчиво проговорил: