Стенание

– Да уж, я это прекрасно знаю. Но также знаю и кое-что еще. Деньги – это всегда деньги, откуда бы они ни взялись. Здесь столько, сколько пятеро бедняков заработают за год. Возьми их, потрать и покажи кукиш своим родителям.

Николас встретил его взгляд, а затем медленно кивнул и протянул руку к монетам.

– Так ты остаешься? – спросил я его.

– Пока что да, а там видно будет.

Барак хлопнул парня по плечу:

– Вот и правильно! Пошли работать.

Он ухмыльнулся, как усталый многоопытный человек, и через мгновение Овертон ответил ему такой же ухмылкой.

В субботу я получил первое хорошее известие за последнее время, хотя и оно тоже было не без примеси плохого. Я сидел в гостиной, обдумывая, не пригласить ли Гая на ужин на следующей неделе: меня вдохновили маленькие шажки к примирению, сделанные нами обоими в больнице, но все же беспокоил его возможный отказ. Раздался стук в дверь, и вошла Агнесса Броккет, еле сдерживая возбуждение. Я предположил, что у нее хорошие новости о сыне, но она сказала:

– Сэр, там пришел мастер Браун и спрашивает, нельзя ли побеседовать с вами.

Я отложил перо:

– Вы, случайно, не знаете, о чем?

Женщина подошла поближе и сцепила руки:

– Сэр, возможно, я не должна говорить, но я считаю, что важные вещи не должны оказываться для людей сюрпризом. Так вот, скажу вам по секрету: он собирается попросить у вас руки Джозефины.

Я изумленно уставился на миссис Броккет. Браун мне нравился, и я был рад, что моя молодая служанка нашла себе ухажера, – это сделало ее счастливой и уверенной. Но такого поворота событий я не предполагал.

– Это весьма неожиданно, – сказал я. – А Джозефина не?..

Агнесса смущенно покраснела:

– Нет-нет, сэр, ничего подобного.

– Но ведь они встречаются совсем недолго, верно?

– Четыре месяца, сэр.

– Так давно? Я забыл.

– Они вовсе не собираются обвенчаться немедленно, – сказала Агнесса с намеком на неодобрение. – Но я думаю, эти двое действительно любят друг друга и хотят обручиться.

Я улыбнулся:

– Тогда приведите мастера Брауна.

Молодой человек нервничал, но заверил меня, что их помолвка будет длиться шесть месяцев. Он сказал, что его хозяин будет рад принять Джозефину в дом, так как сейчас у него нет служанки, но потом добавил:

– В конце года мастер Хеннинг собирается уйти на покой, сэр, и переехать с семьей в свое поместье в Норидже. И он хотел бы, чтобы мы отправились вместе с ним.

– Понятно…

Значит, после Рождества я, вероятно, больше не увижу свою подопечную. И буду скучать по ней… Глубоко вздохнув, я сказал:

– Браун, вы всегда казались мне здравомыслящим молодым человеком. И я знаю, что Джозефина любит вас.

– Как и я ее, – заверил меня юноша.

Я серьезно посмотрел на него:

– Вам известна ее история?

Он точно так же серьезно ответил:

– Да; когда я спросил Джозефину, согласна ли она выйти за меня замуж, она все мне рассказала. Я и прежде слышал, что ее приемный отец был грубой скотиной, но не знал, что он обманом вывез малышку из Франции во время войны.

– Это был тяжелый, жестокий человек.

– Джози очень благодарна вам за то, что вы избавили ее от него и дали ей приют.

– Джозефина больше всего нуждается в доброте и ласке, мастер Браун. И думаю, всегда будет нуждаться.

– Это я знаю, сэр. И как вы в последний год были ее добрым хозяином, так я буду ей добрым мужем. – Лицо моего собеседника излучало искренность.

– Да, верю, что будете. – Я встал и протянул ему руку. – В общем, я даю свое согласие, любезный Браун.

Когда он пожал мне руку, я ощутил смесь радости, что будущее Джозефины устроилось так благополучно, и грусти от мысли, что она покинет мой дом. Я помнил, как ее неловкость и нервозность раздражали меня, когда девушка только появилась в моем доме. Но я видел тогда, что бедняжке тяжело, распознал в глубине ее души светлую натуру и решил быть с нею мягче.

Лицо молодого Брауна разрумянилось от удовольствия.

– Можно мне пойти к ней и сказать? Она ждет меня на кухне.

– Да, поскорее сообщите Джозефине хорошее известие.

Позже я пришел к ним на кухню, и мы все вместе, с Броккетами и Тимоти, выпили за их здоровье. Тимоти казался удивленным и даже расстроенным. Как же этот мальчик не любил перемен! Это беспокоило меня. Агнесса играла роль хозяйки, разливая вино, которое я попросил для такого случая принести из погреба, и даже Мартин смягчился до такой степени, что поцеловал Джозефину в щеку, хотя, наверное, заметил, как и я, что она при этом испуганно вздрогнула. Пока остальные весело болтали, управляющий стоял немного в стороне. Джозефина расплакалась, и молодой Браун прижал ее к себе. Она вытерла глаза и улыбнулась:

– Постараюсь не уподобиться тем женам, которые рыдают при всяком волнении.

– Я уверен, ты будешь самой лучшей и послушной супругой, – тихо сказал ее жених. – А я постараюсь быть лучшим на свете мужем.