Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

Большой комнаты, стены которой были декорированы зеленым бархатом, больше не существовало. Коты Стэнли в течение двух лет были предоставлены самим себе, и они разодрали в клочья все, до чего могли дотянуться. Диван стоял в лохмотьях, в обивке было несколько сквозных дыр. Пол покрывал слой пыли, комков шерсти и спутанных ниток. Должно быть, коты прыгали на стены и съезжали по бархатному покрытию, которое уже не подлежало восстановлению.

Я пропылесосил пол, затем протер мебель. Стэнли появился после полудня. «Извини, Эмилио», – сказал он быстро и исчез в направлении Красной комнаты. Дверь за собой он закрыл слишком торопливо, как будто ему было, что скрывать. Почти сразу же он открыл ее вновь, высунул голову, сказал: «Не ходи наверх», и опять скрылся. Я продолжил убираться в Зеленой комнате.

В шесть часов я позвал его: «Стэнли, мне пора уходить». Мой график был четко оговорен: с десяти утра до шести вечера, плюс полдня в субботу, воскресенье – выходной. «Хорошо. Спасибо за все, – ответил он. – Передавай привет Жанет. Увидимся завтра». Казалось, все работало.

На следующий день мне надо было разобраться с Красной комнатой. Я открыл дверь, и был сбит с ног хорошо мне знакомым едким запахом. Коты неоднократно орошали картотечные шкафы, и никто за ними не убирал, а если точнее, никому не позволялось этого делать. Некоторые из деревянных панелей на потолке были покрыты пятнами зеленоватой плесени. Я так и представлял себе тут Стэнли, как он спокойно перемещается между стопками бумаг и, не отвлекаясь, стирает слой пыли с книги, или осторожно перешагивает самые грязные участки пола, даже не отрывая глаз от текста, который читает.

Купольная комната выглядела получше. Она была так заставлена телевизорами, факсами, компьютерами, копировальными аппаратами и принтерами, что оставалось не так много места, которое можно было бы использовать. А коридор, в котором на полках хранились виниловые пластинки, был таким грязным, что проходящий по нему оставлял следы на плитке. Я открыл одну их двух секретных кладовых: паутина на потолке тянулась с одного угла до другого и свисала со стен; перья, целые скелетики птиц, сухие листья и ветки, выпавшие из дымохода, раскатились по всей комнате. Я ждал, что с минуты на минуты здесь появится Кристофер Ли в образе Дракулы.

Стэнли, с ангельским выражением лица, но слегка пристыженный, притворился, что не заметил паутины в моих волосах. Он сказал мимоходом: «Спасибо, продолжай». И ускользнул с обычным предупреждением: «Не ходи наверх». Если бы Бильярдная комната была в таком же состоянии, как остальные, я бы и за всю жизнь не управился. К счастью, она оказалась самой чистой, потому что в нее был проход из Проекторной. Трейси и остальные, видимо, тайно подметали ее, оправдывая это необходимостью убраться в хозяйской ванной.

Я справился с первым этажом за неделю, и Стэнли выглядел удовлетворенным. Сквозь его бороду было заметно довольную улыбку – я не видел ее с той поры, как работал с Андросом и Маргарет; я научился распознавать ее во времена Эбботс-Мид, и теперь она наполнила меня радостью и чувством гордости.

– Сегодня после обеда ты можешь подняться наверх, – наконец сказал он.

– Хорошо. Мне что-нибудь понадобится? – предусмотрительно спросил я.

– Ты увидишь, – последовал загадочный ответ.

– Захватить моющие средства?

– Ты увидишь.

Хуже, чем на первом этаже, там быть не могло. Я толкнул дверь, но она не открылась, так что я протиснулся в щель и увидел, что окружен бумагой. Выглядело это так, будто Лондонская библиотека высыпалась в дом. Я перелез через две картонные коробки и добрался до колонны из книг, на которой лежала записка: «Начни с того, что обозначено „1“, номер „2“ может подождать. Почти все „3“ надо выбросить». На каждой стопке сверху красовался пронумерованный стикер. Вот чем занимался Стэнли последние несколько дней, пока я был в стороне от этого кошмара. Я увидел узкий, извилистый проход, ведущий в комнату Кристианы. Дверь в кабинет Стэнли и его книжные шкафы были почти полностью забаррикадированы; по другую руку была его комната, в нее можно было пробраться, применив воображение и смекалку, а вот коридор, ведущий в другие комнаты, был вовсе непроходим. И почти на всем был номер «1». Тут лежали два года почты, факсов, писем от Warner, от юристов, сообщения от ассистентов; книги, одолженные, но не возвращенные, книги, оставленные открытыми, и книги, в которых лежали другие книги вместо закладок. Я вызвал его по интеркому:

– Стэнли, ну скажи хотя бы, что я должен сделать? Может, воспользоваться бульдозером?

– Думай. Выбирай. Сложи то, что считаешь нужным, по порядку с одной стороны. Выброси остальное.