Стихоритмия

— А Вас как звать-то, бабуль?

— Баба Нюра я.

— Баб Нюр, ну что хотим сказать… Изба у тебя старая, худая совсем, мы бы её полностью купили, да вот только приглянулись нам комод твой, чайничек медный, да икона, что в углу висит. Комод мы бы тебе поменяли на новый, современный. Чайник бы тебе электрический купили, а за икону пять пенсий твоих выплатим. Как ты на это смотришь?

Бабка вздохнула, поправила подол свой, и стала в уме прикидывать.

— Комод и чайник я могу ещё как-то поменять, а вот икону, хлопцы, ни за что не отдам. Семейная она. Меня с ней крестили, меня с ней и похоронят. А за комод и чайник Вы мне лучше деньгами отдайте.

— И сколько же ты хочешь за них?

— Пять тыщ — ответила бабка.

Мужики переглянулись, пошептались, и порешили.

— Ну, пять, так пять. Договорились. Завтра приедем, заберём. А ты ещё чего посмотри, может запрятала куда?

— Хорошо, хлопцы, пошукаю.

Проводила бабка скупщиков, села на стул возле окна и дальше за братьями наблюдать.

Городские в каждую хату зашли, везде пустили, кроме деда Ивана. Толи спал он, толи был где, но дверь так и не открыл. Вечером же опять покоя в хуторе нет. Все собрались возле брёвен, и стали городских обсуждать. Кому чего наобещали: телевизор Кулачихе за зеркало, стиральную машину супругам за серебряные ложки, и денег по мелочи за всякие мелочи. Довольны все остались приездом гостей, да и в хатах ничего не пропало. Чудо, да и только.

3

Рано утром вновь приехали братья. Только машина другая, чёрная с прицепом. Стали всё поспешно грузить, и тут же расплачиваться. Никого не надурили, всё сделали, как и договаривались. Стали уже было прицеп закрывать, как вспомнили про хату, в которую не достучались. Спросили у бабы Нюры про хозяина. Та им всё и рассказала как есть. Мол, дед там странный живёт один с собакой, ветеран, лет восемьдесят ему, и старья всякого в хате с излишком будет. Решили братья вновь к нему заглянуть, чтоб лишний раз не возвращаться. Бабу Нюру с собой взяли, чтоб не спугнуть старика, и сразу в доверие войти без объяснений.

На этот раз дед дома был. Открыл двери, бабка всё ему объяснила, и старик пустил братьев в свой дом. Рылись, копались горожане, да всё без интереса. Но как только увидели китель военный, то аж замерли с открытыми ртами. На старом военном кителе два ордена и звезда героя.

Ничего не стали они ему предлагать, а просто извинились, что потревожили, и вышли из хаты. Бабка следом за братьями.

— Ну что же, ничего у деда не приглянулось? У него комод как мой почти, и фляга немецкая есть, трофейная. Что ж вы, хлопцы? Он и так один живёт, без родственников. И бедно живёт, сами видели как.

— Да знаешь, бабуль, если бы надо было чего, мы бы спросили. А так, комод у нас уже есть, а фляжек и в городе полно — не такая уж это и редкость.

— Ну как знаете, хлопцы. Езжайте с миром — сказала баба Нюра, и перекрестила машину в воздухе перстом.

С тех пор стали в хуторе веселее жить. Съездили в город, скупились необходимым, бабы халаты да платки, Витька набор инструментов. С утра до ночи что-то пилит, режет, забивает. Забор поправил, крыльцо обновил. А вечером все у Колпачихи телевизор смотрят. Чуть ли не каждый день добрым словом вспоминают перекупщиков. Один дед Иван, как жил, так и живёт. Гуляет с собакой, да возле речки пропадает.

4

Неделя прошла, другая. Солнце уже по-летнему запекло. Зацвели в хуторе абрикосы да вишни. Запахло мёдом от жёлтых одуванчиков. Стали старики на улице чаще бывать. Выйдут за двор, сядут на лавочки, и греются на солнышке. Клавка в городе цыплят купила, сделала загон для них из досок, и караулит целый день от коршунов да ястребов. Витька и Валька к родственникам уехали на майские праздники. Теперь ждут их хуторяне с гостинцами и с новостями. А дед Иван сеть новую плетёт уже третий день. Уж больно сильно к рыбалке пристрастился. Сейчас, говорит, подуст хорошо идёт и сельдь. Как словит много, так обязательно со всеми поделится. Куда ему столько рыбы? Собачка сытая, а деду возиться с ней неохотно, ему сам процесс нравится. Хорошо в хуторе в эту пору. Тишина и спокойствие. Говорливые птахи целый день щебечут, порхая с ветки на ветку. Свежий ветер с лугов стелит по хутору горечь полыни и дикой гречихи, перебивая запах мяты, и цветущих вишен с абрикосами.

После полудня, на краю хутора появились две фигуры. Баба Нюра долго всматривалась, но быстро узнала в них Витьку и Вальку. Странно было то, что шли они не со стороны перрона, где останавливается электричка, а со стороны дороги, по которой даже автобусы не ходят.

— Здорово горожане — сказала, щурясь от солнца, баба Нюра.

— Здорово! — ответили счастливые, отдохнувшие семьянины.

— А чегой-то вы от сель идёте? Вас чи довёз кто?

— Довезли, довезли — стала хвалиться Валька — вот только не совсем до хаты, но и на том спасибо!

Бабка покивала головой, но не стала спрашивать кто и почему. А та, недолго думая, сама стала рассказывать: