Стихотворения

Но вот пришло время миннезанга — немецкой рыцарской любовной лирики. Средневековая поэзия Германии преображается. Она далеко отходит от монашеского ригоризма. Поэты перестают все время помышлять о смерти, о загробной жизни, о тщете мирских дел («Memento mori», ок. 1080, «Небо и преисподняя», ок. 1080, «Небесный Иерусалим», середина XII в., «О царстве небесном», середина XII в. и др.)[357]. Земная жизнь вступает в свои права. Поэты не отрекаются от нее и от ее прелестей. На земле, а не в призрачном царстве небесном находят они образы совершенной красоты. Их радует весеннее цветение природы, пробуждающейся от зимнего сна. Но все дары природы несравнимы с женской красотой, исторгающей звонкие песни из сердца поэта. Это не означает, конечно, что миннезингеры совершенно чужды средневековому благочестию. В их песнях подчас звучат религиозные ноты. В крестовых песнях уже прямо прославляется благочестивая миссия рыцаря, во славу Христа сражающегося с приверженцами полумесяца. При всем том выступление миннезингеров в ряду других европейских поэтов означало большой шаг на пути секуляризации европейской культуры, со временем пришедшей к эпохе Возрождения. И хотя до эпохи Возрождения было еще далеко, поэты уже освобождали поэзию от аскетической власяницы и на самый высокий, самый великолепный трон возводили госпожу Любовь, наделяя ее регалиями повелительницы мира.

Понятно, что миннезингеры, выступившие в последней трети XII в., т. е. значительно позднее своих романских собратьев по перу, должны были использовать и использовали богатый творческий опыт трубадуров и труверов. Подобно трубадурам, они низко склонялись перед прекрасной дамой, обычно женой знатного сеньора, наделяя ее всеми возможными совершенствами. Они отличали высокую любовь, основанную на придворном вежестве, от любви вульгарной, грубо чувственной, лишенной аристократической изысканности. Подобно трубадурам, они тяготели к твердым поэтическим формам, к устойчивым образам, ситуациям и формулам. Любовь (Minne) озаряет певца немеркнущим светом, облагораживает его, возносит в идеальные сферы. «Служа» своей избраннице, он мечтает о «награде», о сердечном привете (gruoz), о блаженном поцелуе или даже о сладостных объятиях. Он заверяет госпожу в своей верности (triuwe) и постоянстве (stoete). Только редко прекрасная дама одаряет поэта своими милостями. Не отвергая его поклонения, она обычно холодна и неприступна. Поэтому так часто любовные излияния миннезингеров окрашиваются в скорбные тона. Печаль (leit) вытесняет радость (froide). Жалобы и упреки наполняют песни. А так как любовь миннезингера может быть только тайной, ведь у его избранницы есть муж, способный ревновать, то в песнях нередко с раздражением упоминаются соглядатаи, клеветники и завистники, отравляющие жизнь поэта, и без того наполненную горечью. И все же любовь для миннезингера — это высшее благо. И прекрасная дама занимает в его сердце примерно такое же место, какое занимала богоматерь в католическом культе высокого средневековья.

Конечно, поэтический мир миннезингера очень узок. И хотя в него подчас вторгается природа, изукрашенная птичьим гомоном и яркими цветами, но иногда появляется она лишь затем, чтобы так или иначе оттенить тему любви, господствующую в поэзии. Любовь — альфа и омега лирики миннезингеров. Перед ее алтарем не устает поэт изливать свои чувства. И он так поглощен этими чувствами, так подчинен их власти, что его поэтический мир как бы выпадает из большого и шумного мира, раскинувшегося вокруг. Словно неприступный рыцарский замок высится он над плоской земной суетой, лишенной поэтического озарения. Даже отправляясь в крестовый поход, иной рыцарь — миннезингер не расстается в своих помыслах с прекрасной госпожой. Она — его орифламма, его мечта.

Но, может быть, все-таки правы те западные ученые, которые склонны утверждать, что любовная лирика миннезингеров всего лишь искусный придворный маскарад, дань куртуазной моде и что «между поэтическими творениями и действительностью зияло пустое пространство»?[358]

Несомненно, мода играла здесь большую роль. Ведь в средние века требования этикета властно заявляли о себе. К тому же в распоряжении миннезингеров находилась тщательно разработанная поэзия провансальцев, одушевленная культом прекрасной дамы.