Стихотворения

Знай, я мечтаю уйти к стигийским пещерам Плутона,
Барбара, ты, что даешь равные чаши мне пить,
Ибо Венера и Вакх истощают сильнейших из сильных,
Стало быть, мне, старику, надо обоих бежать.
С чашею этой иди, молю, к далеким индийцам,
Где, непрестанной жарой выжжена, жаждет земля,
Или стремись, опьянясь, в Померании край близлежащий,
Или к сарматской земле, Барбара лютая, мчись,
Иль к савроматам стремись, где главенствуют Ревель и Рига,
¹⁰

Славная красотой между семи городов.Барбара, что это ты очами безумно вращаешь,
Знаки мне вдруг подаешь, коих я прежде не знал?
Мучишься, пьяная, ты, налитая германским пороком,
Ибо плетутся с трудом ноги и косен язык.
Что помогает мутить рассудок туманящим ядом
И затрудняет речь глоткой ущербной вести?
Горе мне! Барбара, ты не тевтонские звуки выводишь —
Датским рыком рычишь, хрипом шотландским хрипишь,
И головою вертишь и вправо и влево, и бранью
²⁰ Вдруг сквернятся уста, как и чрезмерным вытьем.
Гнев, неистовство, зуд Венеры, безмерная похоть
За опьянением вслед, не отставая, идут.
Меру знают быки в питье утоляющей влаги,
Кони меру блюдут, легкие птицы и те.
Так почему же нас, божественным разумом сильных,
Могут Венера и Вакх ночью и днем сопрягать?
Был умерщвлен Икар,[485] ибо первым он Вакховы кубки
Ввел в обиход — их чернь ядом ужасным сочла,
Ибо испившие вдруг упадали ничком или навзничь,
³⁰ И оставалось лежать тело без чувств на земле;
Дочь безутешная, шла за собачьим чутьем Эригона,
Но Громовержец отца с дочерью в небо вознес.
Пьяная, что же на мне разрываешь ты, Барбара, платье?
Барбара, печень твою похоть свирепая жжет?
Пьяная, что ты в меня влажным ртом поцелуи вгоняешь?
Тащишь зачем во хмелю прямо на ложе меня,
И сокрытый мой уд из темницы выпустить хочешь,
Дерзкою дланью своей в тайную область стремясь.
Грудь обнажи и ноги раздвинь! Острие наточил я,
⁴⁰ И да вонзится моя в лоно хмельное стрела!
Вакх, ты лишаешь сил не только наших германцев,
В власти испанец твоей и итальянец и галл,
И, как в латинском дворце напивался когда-то Триконхий,[486]
Так в италийском краю пьянствует ныне толпа,
Хоть и в привычку вошло непристойно шутить, что германцы
Пьяные души свои в землях тевтонских таят.
О четырех глотках повествуют былые поэты,
В тайной книге о том эллинов мудрость речет:
Жаждущим первый уста орошает, второй доставляет
⁵⁰ Радость уму, манит третий к Венере во грот,
Нудит к безумным делам сердца людские четвертый, —
Пьяный оружьем в руке, все позабывши, трясет.
Как говорилось встарь на пирах, в задушевных беседах,
Ты и ступеней в любви также четыре найдешь:
Первая овладевает сердцами, речами — вторая,
Третья гляденьем живет, любит четвертая пах,
Пятая льнет к деньгам, отдает свое тело за деньги, —
Это уже не любовь, только притворство одно.
Хитрая Барбара, все ты ступени любви охватила,
⁶⁰ Я уже понял: хитрей женщины нет ничего.