Стихотворения

Богуслав, краса всех богемцев, светоч
Родины один при ее крушенье,[93]
Славный, до небес ты взнесен повсюду
В мире молвою.

Прага, город твой, окружен землею

Тучной, и его прорезает Лаба,
Быстрая река, что, истоки сливши,
К морю стремится.

Града не найти здесь под лучшим небом,

¹⁰ На семи холмах он лежит пространный
И окружьем стен подражает виду
Славного Рима.

Ты б увидел здесь лишь останки прежней

Славы[94] королей, гнев когда тирана
Жижку побудил к сокрушенью храмов,
Трепет внушавших.

Буйство с тех времен там сидит, сокрывшись

В яростных сердцах у потомков-внуков,
И высокий град в потрясеньях многих
²⁰ Рушится ныне.

Общие дела там в пренебреженье;

В ярости своей разнолика, всюду
Правит чернь, ни честь и ни доблесть больше
Там не блистают.

Уж не чтут богов по законам вовсе,

Этот римлян чтит, а вот этот — греков,
Тот субботы чтит нечестивой веру
Тех, кто обрезан.

Этот говорит, что богов на небе

³⁰ Нет совсем и что преходящи души,[95]Как дыханье в нас, — стеснено и тонко, —
В воздухе тает.

Ересей чужих тот воспринял догмы,[96]

Хвалит ритуал при богослуженьях
Новый, чтит обряд, что британец Виклеф
Создал запретный.

Богуслав, ты смут избегая этих,

Как мудрец, идя за времен делами,[97]
Натиска бежишь черни, покидаешь
⁴⁰ Бешеный город,

Низменная где страсть к деньгам повсюду

Правит, алчность там сокрушает души
И покой людей, и обман коварный
Множит несчастья.

Счастлив, ты идешь вслед потокам плавным,

Строя дом себе на брегах журчащих,
Где проворных волн говорливый шепот
Слышен повсюду.

Птиц согласный хор там звучит на ближних

⁵⁰ Островах среди густолистной сени, —
Образуют их берега, омыты
Трижды водою.

Счастлив, бродишь ты по лугам зеленым,

Видя виноград на холмах под солнцем
Сон пока тебе навевает сладкий
Волн бормотанье.

Росные, идя, ты сминаешь травы

И ростки цветов ароматных, чистый
Воздух где дает силы телу, будит
⁶⁰ Вялые члены.

Знатный, ты царишь на холме прекрасном,

Восходящий Феб и закатный — оба
Смотрят на него, и в зените твой же
Видит он замок.

Сторонясь главы пламеносной Феба,

Входишь, счастлив, ты в холодок жилища, —
Там обмана нет и сердец преступных,
Полных коварства.

Рыбам сети ты разновидно ставишь,

⁷⁰ Уловляешь птиц, в небесах парящих,
Познают когда твои сети птицы,
Сопротивляясь.

Из твоих сетей не уйдет ни заяц,

Ни газель, ни лань, что летит, как птица;
Ловишь ты все то, что питают тропы
Леса густого.

А когда, устав от занятий этих,

Мыслью волен, ты о причинах вещных
Говоришь, — моря, острова и земли
⁸⁰ Все познавая.

Ты, учен, хранишь в памяти обилье

Звезд, что по путям путь свершают должным,
И созвездья ты знаешь, что мерцают
В мире высоком,

И какие мчат без узды по небу,

Распорядок всех учреждая точный
Наших дел, крутясь на оси отдельно
Век неизменной.

Ты, ученый, мне говоришь о свойствах

⁹⁰ Трав, металлы ты называешь, геммы,
Знаешь, как тела при недугах грозных
Соками лечат.

Сколько есть светил на высоком небе,

Сколько, говоришь, и земель на свете,
Столько же и свойств разлито по травам
Волею вышних.

Пусть один любви шаткой черни жаждет,

А другой — нести в треволненье фаски,
Чтоб в конце концов, как громада, рухнуть,
¹⁰⁰ Разом погибнув.

А иной ночей пусть не спит, блистая

На пирах царей горделивых, этот
Ночи напролет пусть играет в кости,
Буйствует пьяный.

Тот, к деньгам вконец весь опутан страстью,

Козни строит пусть, а другой — обжора,
Брюху сущий раб, третий весь в стремленье
К шашням бесстыдным.

Этот пусть к одру, где недуг, подходит,

¹¹⁰ Зажимая нос, отвращенья полный,
Нечистоты тел, испражненья смотрит,
Вечно нуждаясь.

Тот, болтливый, пусть налету коснется

Рубрик без числа у законов, в иске
О межах полей, проиграв же дело,
Чванный бледнеет.

Черный капюшон пусть иной получит,

Притворясь, что он есть посредник божий,
А в душе своей ненадежней самых
¹²⁰ Диких медведей.

С миром на душе пусть течет спокойно

Жизнь твоя, забот сторонясь пустейших,
Пусть же чтит и Муз и кифару Феба
Честное сердце.