Стихотворения (1928)

Расклокотался в колокол Герцен,
чуть
        языком
                    не отбил бочок…
И дозвонился!
                       Скрипнули дверцы,
все повалили
                      в его кабачок.

Обыватель любопытен —

все узнать бы о пиите!
Увидать
              в питье,
                           в едении
автора произведения.
Не удержишь на веревке!
Люди лезут…
                      Валят валом.
Здесь
          свои командировки
пропивать провинциалам.
С «шимми»,
                   с «фоксами» знакомясь,
мечут искры из очков
на чудовищную помесь —
помесь вальса
                        с казачком.
За ножками котлет свиных
компания ответственных.
На искусительнице-змие
глазами
             чуть не женятся,
но буркают —
                       «Буржуазия…
богемцы…
                 разложеньице…»

Не девицы —

                      а растраты.
Раз
      взглянув
                    на этих дев,
каждый
             должен
                         стать кастратом,
навсегда охолодев.
Вертят глазом
                       так и этак,
улыбаются уста
тем,
       кто вписан в финанкете
скромным именем —
                                  «кустарь».

Ус обвис намокшей веткой,

желтое,
            как йод,
пиво
        на шальвары в клетку
сонный русский льет…
Шепчет дева,
                     губки крася,
юбок выставя ажур:
«Ну, поедем…
                       что ты, Вася!
Вот те крест —
                        не заражу…»
Уехал в брюках клетчатых.
«Где вы те-пе-рь…»
                                Кто лечит их?

Богемою

              себя не пачкая,
сидит холеная нэпачка;
два иностранца
ее,
     за духи,
выловят в танцах
из этой ухи.

В конце

             унылый начинающий —
не укупить ему вина еще.
В реках пива,
                     в ливнях водок,
соблюдая юный стыд,
он сидит
               и ждет кого-то,
кто придет
                 и угостит.

Сидят они,

                 сижу и я,
во славу Герцена жуя.

Герцен, Герцен,

                          загробным вечером,
скажите пожалуйста,
                                 вам не снится ли
как вас
            удивительно увековечили
пивом,
           фокстротом
                              и венским шницелем?

Прав

        один рифмач упорный,
в трезвом будучи уме,
на дверях
                мужской уборной
бодро
          вывел резюме:
«Хрен цена
вашему дому Герцена».
Обычно
             заборные надписи плоски,
но с этой — согласен!
                                    В. Маяковский.

КРЕСТ И ШАМПАНСКОЕ