Стихотворения (1928)

Какая
         нам
                польза
лазить по полюсам,
с полюсного глянца
снимать
              итальянцев?
Этот рейд небывалый —
                                        пролетарская проба,
проба
          нашей выучки,
                                  нервов
                                             и сил.
И «Малыгин»,
                      и «Красин»! —
                                              ринулись оба,
чтобы льдины трещали
                                      и ветер басил…
Победители мы
                          в этом холоде голом:
удивляйся, земля,
                              замирай
                                            и гляди,—
как впервые
                   в этих местах
                                          ледоколом
подымали людей
                            с двухметровых льдин.
Жили в железе мы,
                               а не в вате.
В будущей битве
                            хватит решимости,
хватит людей,
                       умения хватит —
дряблых, жирных
                            снять
                                      и вымести.
Мы
      в пробную битву
                                 во льду
                                              введены!..
Весельем
                не грех разукраситься.
Привет
            победителям ледяным!
Ура
      товарищам
                        красинцам!

ПОП

Сколько
             от сатириков
                                  доставалось попам,—
жестка
           сатира-палка!
Я
   не пойду
                  по крокодильим стопам,
мне
      попа
              жалко.
Идет он,
              в грязную гриву
                                        спрятав
худое плечо
                    и ухо.
И уже
          у вожатых
                           спрашивают октябрята:
«Кто эта
              рассмешная старуха?»
Профессореет
                        вузовцев рать.
От бога
             мало прока.
И скучно
              попу
                      ежедневно врать,
что гром
              от Ильи-пророка.
Люди
         летают
                     по небесам,
и нет
         ни ангелов,
                           ни бесов,
а поп
         про ад завирает,
                                    а сам
не верит
              в него
                        ни бельмеса.
Люди
          на отдых
                         ездят по месяцам
в райский
                крымский край,
а тут
        неси
                и неси околесицу
про какой-то
                    небесный рай.
И богомольцы
                       скупы, как пни,—
и в месяц
                не выбубнишь трешку.
В алтарь
               приходится
                                  идти бубнить,
а хочется
                бежать
                            в кинематошку.

Мне

       священников
                            очень жаль,
жалею
           и ночь
                      и день я —
вымирающие
                      сторожа
аннулированного учреждения.

НЕБЕСНЫЙ ЧЕРДАК

Мы пролетали,
                        мы миновали
местности
                 странных наименований.
Среднее
              между
                         «сукин сын»
и между
              «укуси» —
Сууксу
            показал
                         кипарисы-носы
и унесся
              в туманную синь.
Го-
     ра.
Груз.
        Уф!
По-
     ра.
Гур —
       зуф
Станция.
              Стала машина старушка.
Полпути.
              Неужто?!
Правильно
                 было б
                            сказать «Алушка»,
а они, как дети —
                             «Алушта».
В путь,
           в зной,
крутизной!
Туда,
         где горизонта черта,
где зубы
              гор
                    из небесного рта,
туда,
        в конец,
                     к небесам на чердак,
на —
        Чатырдаг.
Кустов хохол
                      да редкие дерева.
Холодно.
              Перевал.
Исчезло море.
                       Нет его.
В тумане фиолетовом.
Да под нами
                    на поляне
радуги пыланье.
И вот
         умолк
                   мотор-хохотун.
Перед фронтом
                         серебряных тополей
мы
     пронеслись
                        на свободном ходу
и
   через час —
                       в Симферополе.

ГОРЯЩИЙ ВОЛОС