Читаем Стихотворения полностью

Компанейцы воротились.

Рать гремит, гремит другая,

А за третью ратью тихо

(Не гляди туда, голубка! ( -

Не добро везут, а лихо:

Гроб везут, китайкой крытый,

И со двух сторон у гроба

Сам полковник с старшиною

В черных свитках идут оба,

Сам полковнник компанейский,

Характерник с Сечи - значит;

Следом паны эсаулы…

Кто идет за гробом - плачет…

И несут они доспехи:

Броню крепкую, литую,

Всю в рубцах, в рассечках вражьих,

Да и саблю золотую,

А за саблей три винтовки

Да еще три самопала:

И по всем по ним казачья

Кровь горячая бежала.

Ох! Ведут и вороного;

Поразбиты все копыта;

И платком, шелковым, шитым

У него седло покрыто.

(11 мая 1859 г.)

А. Мицкевич

Свитезянка

Кто этот молодец статный, красивый?

Что за девица с ним, с красным?

Вдоль по прибрежью Свитези бурливой

Йдут при месяце ясном.

Оба малины набрали в кошницы,

Вьют по венку себе оба:

Знать - он милый друг, красотки - девицы.

Знать, она - парня зазноба.

Каждою ночью в тени осокори

Он ее здесь поджидает:

Молодец-ловчий в соседственном боре,

Девица… кто ее знает!

Бог весть - когда и откуда приходит,

Бог весть куда исчезает…

Мокрой былинкой над озером всходит,

Искрой ночной пропадает.

"Полно таиться со мной дорогая!

Вымолви слово для бога:

Где твоя хата, семья где родная,

Как к тебе путь и дорога?

Минуло лето, листочки валятся;

Холодно в небе просторном…

Али всегда мне тебя дожидаться

Здесь, на прибрежье озерном?

Али всегда ты, как стень гробоваю,

Бродишь полночной порою?

Лучше ко мне приходи, дорогая,

Лучше останься со мною!

Вот и избенка моя недалеко,

Видишь - где в чаще лощина…

Будет у нас с тобой лавка и печка,

Будет и хлеб и дичина".

- Парням не верю я, что бы ни пели,

Знаю я все их уловки:

В голосе их - соловьиные трели,

В сердце их - лисьи сноровки.

Ты насмеешься потом надо мною,

Кинешь меня и загубишь!

Я тебе тайну, пожалуй, открою,

Только… Ты вправду ли любишь? -

Молодец клялся у ног своей милой,

Брал, заклинаяся темною силой,

На душу вечную муку.

"Будь же ты верен в священном обете:

Если кто клятву забудет,

Горе ему и на нынешнем свете,

Горе и там ему будет! " -

Молвила строгое слово девица,

Молвив, венок надевает,

Парню махнула рукой и, как птица,

В темных кустах исчезает.

Следом за ней, по кустам и по кочкам

Гонится ловчий - задаром!

Сгибла, умчалась из глаз ветерочком,

Тонким рассеялась паром.

Вот и остался один над водою…

Нет ни следа, ни тропинки:

Тихо кругом него, лишь под ногою

Кой-где хрустят хворостинки.

Он над стремниной идет торопливо,

Робко поводит очами…

Вдруг вихорь взвыл по дубраве сонливой,

Озеро вздулось волнами.

Вздулось, вскипело до дна котловины…

В'явь, али греза ночная?

Там над Свитезью, из темной пучины,

Всплыла краса молодая…

Личико чище лилеи прибрежной,

Вспрыснутой свежей росою;

Легкою тканию стан белоснежный

Обвит, как легкою мглою.

"Парень, пригожий мой, парень красивый! -

Молвила девица страстно: -

Кто ты? Зачем над Свитезью бурливой

Бродишь порою ненастной?

Полно жалеть тебе пташки отлетной,

Глупой и ветреной девки:

Ты по ней сохнешь, а ей, переметной,

Только смешки да издевки.

Полно вздыхать тебе, полно томиться,

Нянчиться с думой печальной:

Бросься к нам в волны, и будем кружиться

Вместе по зыби хрустальной.

Хочешь, мой милый - и ласточкой шибкой

Будешь над озером мчаться,

Или здоровой, веселою рыбкой

Целый день в струйках плескаться.

На ночь, на ложе волны серебристой

Ландышей мы набросаем,

Сладко задремлем под сенью струистой,

Дивные грезы узнаем. "

Смолкнула. Ветер покров ей колышет,

Млечную грудь открывая…

Парень, хоть смотрит не смотрит, а слышит -

Близко краса молодая:

То над водою в кругах прихотливых

Мчится, воды не касаясь,

То заиграет в волнах говорливых,

Жемчугом брызг осыпаясь.

Ловчий смутился душой, подбегает

К самому краю стремнины,

Хочет спрыгнуть - и назад отступает:

Милы, но страшны пучины.

Вдруг к нему в ноги волна подкатилась,

Плещет, ласкается, манит!

Сердце в нем замерло, кровь расходилась…

Память и мысли туманит.

И позабыл он про прежнюю любу,

Клятвою презрел святою:

Кинулся в волны на верную сгубу

Следом за новой красою.

Вот над волнами несется он смело,

Смело очами поводит;

Берег из глаз у него то и дело

Дальше и дальше уходит.

Ловчий к девице плывет что есть мочи,

Доплыл и обвил руками:

Смотрится ей в ненаглядные очи,

Льнет к ее губкам устами.

В этот миг месяц над тучею черной

Вспыхнул сквозь темень ночную:

Ловчий взглянул и в красотке озерной

Призн'ал подругу былую.

"Так-то верен в священном обете:

Если кто клятву забудет,

Горе ему и на нынешнем свете,

Горе ему и там будет!

Нет, не тебе над холодной струею

Рыбкой веселой плескаться:

Тело твое распадется землею,

Очи песком засорятся.

А за измену душа проклятая

Вечно при той осокори

Будет томиться, в тоске изнывая…

Горе изменнику, горе! "

Слушает ловчий, плывет торопливо,

Робко поводит очами…

Вихорь поднялся в дуброве сонливой;

Озеро вздулось волнами.

Вздулось, вскипело, до дна котловины,

Пенится, плещет и стонет…

Разом раскрылись седые пучины:

Девица с молодцом тонет.

Волны доселе вздымаются в пене;

Ночью, при месяце ясном,

Бродят доселе две бледные тени -

Девица с молодцом красным.

Молодец стонет в тени осокори,

Девица в плесе играет…

Молодец ловчим когда - то был в боре,

Девица… кто ее знает!

(1851)

РАЗГОВОР


Перейти на страницу:

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Вели мне жить
Вели мне жить

Свой единственный, но широко известный во всём мире роман «Вели мне жить», знаменитая американская поэтесса Хильда Дулитл (1886–1961) писала на протяжении всей своей жизни. Однако русский читатель, впервые открыв перевод «мадригала» (таково авторское определение жанра), с удивлением узнает героев, знакомых ему по много раз издававшейся у нас книге Ричарда Олдингтона «Смерть героя». То же время, те же события, судьба молодого поколения, получившего название «потерянного», но только — с иной, женской точки зрения.О романе:Мне посчастливилось видеть прекрасное вместе с X. Д. — это совершенно уникальный опыт. Человек бескомпромиссный и притом совершенно непредвзятый в вопросах искусства, она обладает гениальным даром вживания в предмет. Она всегда настроена на высокую волну и никогда не тратится на соображения низшего порядка, не ищет в шедеврах изъяна. Она ловит с полуслова, откликается так стремительно, сопереживает настроению художника с такой силой, что произведение искусства преображается на твоих глазах… Поэзия X. Д. — это выражение страстного созерцания красоты…Ричард Олдингтон «Жить ради жизни» (1941 г.)Самое поразительное качество поэзии X. Д. — её стихийность… Она воплощает собой гибкий, строптивый, феерический дух природы, для которого человеческое начало — лишь одна из ипостасей. Поэзия её сродни мировосприятию наших исконных предков-индейцев, нежели елизаветинских или викторианских поэтов… Привычка быть в тени уберегла X. Д. от вредной публичности, особенно на первом этапе творчества. Поэтому в её послужном списке нет раздела «Произведения ранних лет»: с самых первых шагов она заявила о себе как сложившийся зрелый поэт.Хэрриет Монро «Поэты и их творчество» (1926 г.)Я счастлив и горд тем, что мои скромные поэтические опусы снова стоят рядом с поэзией X. Д. — нашей благосклонной Музы, нашей путеводной звезды, вершины наших творческих порывов… Когда-то мы безоговорочно нарекли её этими званиями, и сегодня она соответствует им как никогда!Форд Мэдокс Форд «Предисловие к Антологии имажизма» (1930 г.)

Хильда Дулитл

Проза / Классическая проза