Стихотворения

На чепчик бабушки, на белые ресницы,

На губы сжатые и впадины морщин.

О, многое с тех пор для внука миновало,

И много прожил он и дум, и чувств, и дней;

Но как жалеет он о бабушке своей

И скромной комнатке, где п'од вечер все спало!

И вы, в толпе теней, друзья моей весны,

Былые спутники на жизненной дороге!

Сошлися весело на школьном мы пороге

И смело в путь пошли, судьбой увлечены.

Я отставал от вас: одни вслед за другими,

Умчалися вы в даль и скрылися из глаз,

Но след ваш свеж еще, и догоню я вас

У общей пристани, за гранями земными.

Последним перегнал меня недавно - ты,

Поклонник пламенный и мученик искусства:

Не мог ты подчинить труду живого чувства,

Рассудком обуздать не мог своей мечты -

И пел, что пелося, без ладу, без разбора,

Как малое дитя, едва ли разумев,

Что есть условный строй, наслушанный напев…

Не мог перенести ты злого приговора

Заносчивых судей; доверчивый поэт,

Ты видел в г'аере Ахилла гнев и силу,

И - грустно вымолвить - сложил тебя в могилу

Нахальной выходкой журнальный пустоцвет.

Но суд потомства чужд служения кумиру;

Над урною твоей, непризнанный певец,

Повесит он и твой поруганный венец

И робкою рукой настроенную лиру.

Мир праху твоему!

Отшельник старый, дед…

Завален грудой книг в невзрачном кабинете…

Науки труженик, запутавшийся в сети

Сухой схоластики, ты мистицизма бред

Считал за истину, конечную идею

Искал в среде, где нет начала и конца,

И солнцем признавал лампаду мудреца…

Ты истину узнал, представши перел нею…

Поникшее чело, из-под склоненных век

Едва приметный взор, не прежний, горделивый,

А взор сознания, спокойно прозорливый,

Все говорит в тебе: "безумен человек! "

Две тени, две сестры… Одна - дитя душой,

С слепою верою в прекрасное, благое,

В земное счастие, в призвание земное,

В любовь, в поэзию - во все, что у другой

Тяжелым опытом навек убито было,

Во что поверила когда-то и она,

Но что в ней осмеял рассудок - сатана,

Что сердце прокляло, презрело и забыло.

Проносится она, несхожая чета,

Как воплощение насмешки и восторга,

Порыва и любви, презрения и торга, -

Жизнь - как была, и жизнь - как светлая мечта…

Мечтою жизнь была и для тебя, мой милый,

Мой незабвенный друг, товарищ бурных лет,

Загадка, для какой разгадки даже нет…

Порою юноша, порою старец хилый,

Порою твердый муж совета и труда,

Порой изнеженный, ребячливый сангвиник,

В душе христианин, в привычках истый циник,

Раскошный цвет ума, увядший без плода!

Ты всех спокойнее… ты, окруженный сонмом

Полуночных теней, попрежнему мне мил,

Ты будто говоришь: "Я верил и любил -

Я верю и люблю… Помолимся и вонмем! "

И следом за тобой мелькают все они,

Все, сердцу моему знакомые, родные, -

Былые образы и призраки былые.

Как над могилами блудящие огни,

Они колеблются и теплются уныло,

И в этих огоньках и в каждой вспышке их

Горит частица дум, частица чувств моих,

Упавшая слезой над свежею могилой.

Толпой у моего бессонного одра

Сбираетеся вы, возлюбленные тени,

Когда раскинет ночь мерцающие сени

И полы темные небесного шатра.

Все вы вокруг меня, вы живы, вы воскресли.

Не правда ли - вы здесь, вы не обман пустой?

Но… если вы - мечта и вызваны мечтой?

Но если нет вас здесь и нет нигде… Но если…

Молчи, лукавый ум, сомнений не буди:

Я верю пламенно в присутствие не сущих,

Я верю - есть союз меж живших и живущих,

Как есть бессмертие и вечность впереди!

(16 декабря 1856 г.)

ТЫ ПЕЧАЛЬНА

(кому-то)

Ты печальна, ты тоскуешь,

Ты в слезах, моя краса…

А слыхала ль в старой песне:

"Слезы девичьи - роса"?

Поутру на поле пала,

А к полудню нет следа…

Так и слезы молодые

Улетают навсегда,

Словно росы полевые, -

Знает бог один - куда.

Развевает их и сушит

Жарким пламенем в крови

Вихорь юности мятежной,

Солнце красное любви.

(с. Кораллово. 30 июля 1857 г.)

"Убей меня, боже всесильный…"

Убей меня, боже всесильный,

Предвечною правдой своей,

Всей грозною тайной могильной

И всем нарекомым убей -

Любви ты во мне не погубишь,

Не сдержишь к бессмертью порыв:

Люблю я - затем, что ты любишь,

Бессмертен - затем, что ты жив!

(19 октября 1857 г.)

ЦЕРЕРА

(посвящается графу Григорию Александровичу)

(Кушелеву - Безбородко)

(Rachette me feeit.)

Октябрь… Клубятся в небе облака,

Уж утренник осеребрил слегка

Поблекшие листы березы и осины,

И окораллил кисть поспелую рябины,

И притупил иголки по соснам…

Пойти к пруду: там воды мертво-сонны,

Там в круг сошлись под куполом колонны,

И всепечальнице земли воздвигнут храм,

Храм миродержице - Церере…

Там

Я часто по вечерним вечерам,

Сидел один на каменной ступени

И в высь глядел, и в темной той выс'и

Одна звезда спадала с небеси,

Вслед за другой мне прямо в душу… Тени

Ложилися на тихий пруд тогда -

Так тихо, что не слышала вода.

Не слышали и темные аллеи

И на воде заснувшие лилеи…

Одни лишь сойка с иволгой не спят:

Тревожат песней задремавший сад, -

И этой песне нет конца и меры…

Но вечно нем громадный лик Цереры…

На мраморном подножии, в венце

Из стен зубчатых, из бойниц и башен, -

Стоит под куполом, величественно-страшен,

Спокоен, и на бронзовом лице

Небесная гроза не изменит улыбки…

А очертания так женственны и гибки,

И так дрожат в руках богини ключ

И пук колосьев, что сама природа,

А не художник, кажется, дала

Ей жизнь и будто смертным предрекла: