Стихотворения

Под звучный перелив знакомого нам звона?

Возьми же, вот тебе тетрадь моих стихов,

На память молодых и прожитых годов…

Когда нас Чур стерег, дымилась вечно трубка,

И жизнь цвела цветком, как ты, моя голубка!

(1858)

ПОЛЕЖАЕВСКОЙ ФАРАОНКЕ

Ох, не лги, не лги,

Даром глазок не жги,

Вороватая!

Лучше спой про свое,

Про девичье житье

Распроклятое:

Как в зеленом саду

Соловей на беду,

Расыстомную

Песню пел - распевал -

С милым спать не давал

Ночку темную…

(27 января 1859 г.)

ФЕЙРВЕРК

Много взвивалось потешных огней,

Брошенных смелой рукою людей, -

Дна допроситься у неба;

Да неизведанно дно в небеси,

И в бирюзовой бездонной выси

Звезды, сопутницы Феба,

Не увидали взлетевших ракет,

Будто их не было в небе и нет,

Будто из темного сада,

С каждого дерева, с ветки, с листка,

Не разбросала их чья - то рука,

И не глядела дриада?..

Нет: меж ветвей не глядит уж она…

Но, как богиня лесов, зелена -

В дымке струится хитона,

Вся, как цветок, создана для венца,

Кисти и песен, струны и резца,

Ты поглядела с балкона,

Вслед за ракетой, и быстрой мечтой

Обогнала ее в мгле голубой,

Выше надзвездной границы,

И замечталася - бог весть о чем?..

Между тем тени вставали кругом

Из повседневной гробницы;

Шли по аллеям, дорожкам, кустам,

По закуренным до сна цветникам

Ладаном ночи; скользили -

Где меж толпы, обогнувшей балкон,

Где меж далеко белевших колонн

Черный свой саван спустили,

Где охватили, припавши за куст,

Мраморный цоколь иль бронзовый бюст,

Или предсение храма…

Вот и бенгальские гаснут огни -

И потонуло в росистой тени

Все - и картина и рама…

Все… Воцарилась ночная краса…

Что ж ты пытливо глядишь в небеса,

Что же не сводишь с них взора?

Что тебе звезды с небес говорят?

То ли, что гаснет и огненный взгляд

Так же безвременно-скоро,

Как и ракета, что в их вышине

Дщерям земли недоступны оне,

И что лазурной стезею

Много земных звезд умчалось туда,

Только назад ни одна никогда

С неба не спала звездою?

То ли они говорят, что, пока

Летний день долог и ночь коротка,

Надо ловить наслажденья;

Что пред святым алтарем красоты

Надо кошницами сыпать цветы,

Жечь фимиам воскуренья;

Что потому-то все дышит кругом

И красоты и любви торжеством:

Пышные эти палаты,

Статуи, куполы, арки, столпы,

Шелест внизу изумленной толпы,

Стройные звуки сонаты,

Сдержанный шопот привычных похвал,

Вся эта роскошь, весь блеск и весь бал -

Все для тебя?..

Отчего же,

В небо взглянувши, задумалась ты?

Знаю, ты светской бежишь суеты,

Да и оков ее тоже;

Знаю, устала ты сердце губить, -

Хочется жить тебе, хочется жить

Страстью разумно-свободной,

И отрекаешься ты со стыдом -

Быть человеку потешным огнем,

А не звездой путеводной.

(20 июля 1859 г.)

НАД ГРОБОМ

Не может быть, чтоб этот труп

Был все… Не может быть: иначе

Юдольный рок наш был бы груб

И жизнь не стоила задачи…

Пусть все не вечно на земле;

Но это все, что духом жило, -

К нему у трупа на челе

Печать бессмертья приложило.

Усопший! Я твой бренный лоб

Лобзаю с верой, что когда-то,

Как брат, ты сам мне вскроешь гроб

И восресишь лобзаньем брата!

(24 октября 1859 г.)

МИМОЗА

(С…)

Цветут камелия и роза.

Но их не видит мотылек:

Ты жизнь и смерть его, ты - греза

Певца цветов, моя мимоза,

Мой целомудренный цветок -

Затем, что в звучном строе лета

Нет и не будет больше дня

Звучней и ярче для поэта,

Как тот, когда сложилась эта

Простая песнь: "Не тронь меня".

(1859)

ЗЯБЛИКУ

Мне гроза дана в наследство:

Гром и молнию стеречь

Научило рано детство,

И понятна мне их речь.

Только молния-первинка

В сердце врежется стрелой, -

Оживал я, как былинка,

Освеженная грозой.

Только в серой тучке грянет

Громозвучная краса,

За собою так и манит

Душу прямо в небеса!

А пройдет гроза, бывало,

В нашем садике цветы

Все поднимут покрывало:

Запоешь тогда и ты.

И тогда, смеясь над няней,

Убегал я в мокрый сад,

Под малинник, где зараней

Мне готов был водопад.

И бумажный мой кораблик

В лужу мутную спускал.

Но тогда, мой милый зяблик,

Я тебя не понимал.

Не слыхал твоей я песни,

Хоть звучала мне она:

"Божье деревцо, воскресни,

Где гроза, там и весна! "

(1859)

КАНАРЕЙКА

Говорит султанша канарейке:

"Птичка! Лучше в тереме высоком

Щебетать и песни петь Зюлейке,

Чем порхать на Западе далеком?

Спой же мне про за-море, певичка,

Спой же мне про Запад, непоседка!

Есть ли у тебя такое небо, птичка,

Есть ли там такой гарем и клетка?

У кого там столько роз бывало?

У кого из шахов есть Зюлейка -

И поднять ли так ей покрывало?"

- Ей в ответ щебечет канарейка:

"Не проси с меня заморских песен,

Не буди тоски моей без нужды:

Твой гарем по разным песням тесен,

И слова их одалыкам чужды…

Ты в ленивой дреме расцветала,

Как и вся кругом твоя природа,

И не знаешь - даже не слыхала,

Что у песни есть сестра - свобода".

(1859)

"Он весел, он поет, и песня так вольна…"

Он весел, он поет, и песня так вольна,

Так брызжет звуками как вешняя волна,

И все в ней радостью восторженною дышит,

И всякий верит ей, кто песню сердцем слышит;

Но только женщина и будущая мать

Душою чудною способна угадать,

В священные часы своей великой муки,

Как тяжки иногда певцу веселья звуки.

(1859)

ЧУРУ

Ты непородист был, нескладен и невзрачен,

И постоянно зол, и постоянно мрачен;

Не гладила тебя почти ничья рука, -