Читаем Стихотворения Часть 1 полностью

В любви вожденья – Вы заметный АС.

А Вы из тех, что так неординарны,

И Вы сильны, за это и люблю.

А дни мои текли слегка кошмарно,

И вновь, похоже, я люблю, люблю.

1992г.

***

Приятны приятные люди,

Улыбки для сердца – бальзам.

И с Вас, дорогой не убудет,

Коль Вы улыбнетесь и сам.

Я вся растворилась в улыбке

И таю от Ваших речей,

И тут закачались, как в зыбке,

Стихи, что речей горячей.

Люблю я приятные лица,

Люблю я красивый наряд,

В улыбках легко заблудиться,

И что-то, а есть в Вас на "пять"!

От горестей, прочих несчастий,

Душа затаилась от бед,

Уж очень они были часты,

А жизнь так хотела побед!

И вдруг эта Ваша улыбка,

Я таю, как снег от лучей,

Но все, понимаю, так зыбко,

Как этот роман из речей.

1992***

Приятно быть

богатой и красивой,

И видеть белый

и пушистый снег,

И быть еще

от доброты счастливой,

И наблюдать внимательных глаз бег.

Я счастлива сегодня -

ты прекрасен,

Идешь навстречу.

Лучезарный свет

Сияет над тобой,

и смысл мне ясен:

Ты всей душой несешь мне свой привет.

Ты ждешь стихи?

Так подожди, мой милый,

Еще чуть-чуть,

я скоро допишу,

И ты, конечно,

наберешься силы.

Но о любви не говори, прошу…

<p>1992</p>***

Снега еще в своей стихии,

Но всюду чувствую: весна,

Она идет, шаги глухие

Мир пробуждают ото сна.

Мне надоело быть рабою,

Осуществлять чужой каприз.

– И не хочу я быть с тобою!

Я не хочу с тобой стриптиз!

Я не хочу! И все! И точка!

Пусть твои руки лезут вверх!

От ласк твоих болота, кочки!

А от любви и свет мой мерк!

Давно – давно играю с жизнью!

Давно – давно, да, господа!

о очень я весной капризна.

Так можно с мужем? НИногда.

Чем кончился каприз? Плачевно.

Ушел и он, ушла и я.

Пришел развод, сменил кочевье,

И развалилась так семья.

1992***

Балет, он в чем-то беспредельный.

В движенье ног – весь слов запас,

И танец жестов неподдельный,

Одним движеньем – разум спас.

Он спас одним лишь вдохновеньем,

Вдохнувши в нас свой эликсир

Здоровья, счастья и терпенья,

И часть истории: "О, сир!"

Движенье ног, вращенье талий,

И малый вес здесь идеал,

И танец часто в чувствах шалый,

Как будто фильмов сериал.

Морозный день, как чародей,

Прозрачным, ясным небосклоном,

Он действует на дух людей,

И бьет им снежные поклоны.

А за стеной опять метели,

Там танец вихрей неземной,

И в нем снежинки к нам летели,

И вот уже летят за мной.

1992***

Вновь электричка. Повороты

Судьбы людей, дорог, речей.

Жизнь набирает обороты.

А ты, мой друг, сегодня чей?

Снега, дома, движенье в окнах

Сквозь запотевшее стекло,

И говор твой, и чьи-то догмы,

И много слов уж утекло.

Стекло зачем-то отпотело,

И лужи тающих снегов,

Кому до чувств-то наших дело,

И до вязанья веков?

Все очевидно, даже просто:

Флюиды брошенной любви

Давным-давно вошли в наросты

Былых терзаний на крови.

Любви, крови, снега, метели.

Обилье капель на окне.

Мы чувства разумом одели

И не сожгли их на огне.

1992***

Ветер очень сильный, словно пел он,

Наклонил деревья все к стволам,

рассыпал семян созвездья спелых,

Создавал в лесу шумящий гам.

Семена с испуга покидали

Кисти отцветающих серег,

А потом все медленно летели,

Собираясь в маленький снежок.

1992***

Теплая осень, есть даже листва,

Небо сегодня совсем голубое,

В нашей природе есть сень естества,

Та, что красивая нынче собою.

Листья слетаются стаей и врозь.

Вот, наконец, листопад прекратился.

ТЕ, что остались. Похоже всерьез

На своем месте к зиме зацепился.

<p>1992</p>***

Сухо. Ясно. Очень чисто

В этот день весенний,

А когда-то быстро-быстро

Плыл корабль вселенной.

Первый – шар обычной формы,

Был так необычен,

И никто не знал всей нормы,

Космос непривычный.

В годы, с той поры далекой

Сотни полетали.

Сударь, Космос черноокий,

Ближе Вы не стали.

А Землян переиначить -

Во время очнуться…

Надо бы сменить задачи,

В мудрость окунуться.

Для людского интеллекта

Космос много значит,

Необычный знаний вектор

<p>Часть туманов прячет.</p>1991***

сонет

Октябрь моросит дождем мелко,

И все же тепло. Знаешь, друг,

Одна изумрудная елка

Сосну полюбила и вдруг…

Она поняла очень ясно,

Что это колючий союз,

Совместная жизнь их напрасна.

И счастье совместных их уз

Не даст в мир детей, они разно

Несут весь свой жизненный груз,

Его поделить могут вместе,

Но только в служебной среде,

Работать им можно без мести,

Работать всегда и везде.

1991.***

Город старинный, с церквями,

С множеством древних домов,

Встретил меня дождями -

Текстов из мудрых голов.

Мрамор обкомовских холлов,

Сотни умнейших людей,

Вид микросборок, не голых,

В блеске прекрасных идей.

Бодро взмывает под вечер

Целый фонтан милых нот,

И диалогом для встречи -

Аплодисментов фокстрот.

Россыпи нот музыкальных,

Сложных, как схемы у БИС,

С точностью данных вокальных,

Что тут сказать? Только-БИС!

1991***

Осины трепещу в последнем порыве,

В безоблачном небе, блистая вдвойне,

И листья, как в хоре звучат с переливом,

Осенней надеждой, до встречи в весне.

А встречи не будет, нас жизнь разбросает,

А встречи не буде уже никогда.

Я стану ходить по надеждам босая,

И буду его вспоминать иногда.

И трепетность чувств отразиться мечтами,

А может быть думами, стихнет во мгле,

А взгляд мой притянут леса или дали,

Зимой или осенью с трепетом дней.

А может весной, вот сейчас, когда почки

Как шишки уже на деревьях весят,

Мне все ж улыбнется заветная почта,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сияние снегов
Сияние снегов

Борис Чичибабин – поэт сложной и богатой стиховой культуры, вобравшей лучшие традиции русской поэзии, в произведениях органично переплелись философская, гражданская, любовная и пейзажная лирика. Его творчество, отразившее трагический путь общества, несет отпечаток внутренней свободы и нравственного поиска. Современники называли его «поэтом оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бунтарем и печальником, правдоискателем и потрясателем основ» (М. Богославский), поэтом «оркестрового звучания» (М. Копелиович), «неистовым праведником-воином» (Евг. Евтушенко). В сборник «Сияние снегов» вошла книга «Колокол», за которую Б. Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР (1990). Также представлены подборки стихотворений разных лет из других изданий, составленные вдовой поэта Л. С. Карась-Чичибабиной.

Борис Алексеевич Чичибабин

Поэзия
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия