Читаем Стихотворения Часть 1 полностью

И не лезла б в неизвестность кручи!

Редкий пух слетает с тополей,

Отмечает годовщину знаний,

Влезла я на кручу всех быстрей -

Стало скучно от своих познаний.

Вновь сижу, грущу без суеты,

Думаю: – Ну, где теперь вершина?

Мне скучны всегда мои следы,

И не интересно, что свершила.

Да, с такой натурой двадцать лет

Трудно просидеть на тихом месте:

Новеньких квартир чудесный свет,

Не проникнет в старые подъезды.

Если б можно было укрощать себя,

И спокойно делать, то, что скучно,

Я жила бы долго, не скорбя,

И не лезла б в неизвестность кручи!

1988***

Нельзя снимать

Венцы с царей умерших,

И править,

возвеличив лишь себя,

Нам не спасти

Трагедий в ад ушедших,

И надо жить,

прошедшее любя.

Кичливы все,

Кто будто бы поднялся

Повыше тех,

кто равным был всегда,

На самом деле-

Сам собой остался,

И высшая звезда -

не их звезда.

О, как все любят

Маленькие ранги,

И вещи, и машины,

и жилье,

И презирают,

Мысленно яранги,

Но не ценить все это

и смешно.

А люди-то

Давно перемешались,

И разум есть

у каждого из вас.

Кто в чем умен…

Прослойки?

Да, остались.

Они заметны

только лишь у касс.

В семнадцатом

Пытались все исправить,

Писатели спешили

записать.

Мозги чужие

Очень трудно править.

Поэтам -

Трудно жизнь свою спасать.

Люблю людей:

И правых, и неправых,

Крестьян,

интеллигенцию,

верхи.

Люблю людей:

Больных

и мыслью здравых,

Их подвиги,

И даже их грехи.

<p>16.02.1988</p>***

Милый мой городок, потонувший в лесах,

Вдоль дорог расположены виллы,

Где деревья стоят в затвердевших слезах,

И где дочь улыбается мило.

В снег вступила она своей легкой ногой,

Темный волос сверкает на солнце,

С баскетбольным мячом и любимой игрой,

И мелькают пред ней щиты, кольца.

И весна у нее еще в снежных речах,

И для листьев пора не настала,

Но улыбка ее на прекрасных губах,

Чуть взрослея, с весной расцветала.

Потеплела вода, засмеялась весна,

Забурлили потоки живые,

И струится вода, по протокам чиста,

И несет свои воды речные.

На лесных великанах весна прилегла

И повисли без снега иголки,

Почернела земля от притока тепла,

Но становится снег утром колкий.

Улыбнитесь поэты, зачем горевать?

К вам весна – гимн красавице едет,

И не надо стихи свои льдом покрывать -

Она лед тот лучами приметит.

Где по снегу, бывало, свободно вы шли -

Там осталась тропа снеговая.

А весной, вы попробуйте снегом пройти -

Снег наполнит вода снеговая.

19.03.1988***

Стрекотали поздние кузнечики,

И струился утренний туман,

Прятались в листве людей скворечники,

Скошенной травы стоял дурман.

Обещало утро денек солнечный,

Обещало ласку синевы,

Но душа моя была надломленной -

В ней зияли раны чистоты.

Как мне объяснить природе ласковой,

Что пуста, пуста моя душа,

Что прошли недели мои страстные,

Что воспоминанья жизнь крушат.

Дети подросли мои и выросли,

Перерос меня мой мудрый сын.

Эх, вы мои маленькие поросли,

Вы стремитесь к тропочкам лесным.

Утром теплым, росным и доверчивым

Сын впервые покидает дом

И уходит он с друзьями верными,

Жить в палатке под лесным листом.

И стрекочут ранние кузнечики,

Песнь поют о юности ребят,

Песнь о своей юности застенчивой -

В жизнь уходит маленький отряд.

Стрекотали поздние кузнечики,

И струился утренний туман,

Прятались в листве людей скворечники,

Скошенной травы стоял дурман.

24.08.1988***

Природа отошла на задний план,

Конструкции железок на подъеме,

Их сердцевину вновь вращает вал,

Не поднимая мой духовный сан,

Не требуя и теплового съема.

Размеры, допуски, посадки

Царят на чистых чертежах,

Пути их не бывают гладки,

И надо знать друзей повадки,

И не терпеть в цехах свой крах.

Простые белые листы

Годами в линиях чертежных,

как для меня они просты,

и я ищу в решеньях сложных

чужие, мелкие хвосты,

что б быть в решеньях осторожней.

Ввергаю мысли в полутьму

Своих молитв стихоплетенных,

Но в чертежи их не возьму,

Ведь я люблю их – непокорных.

<p>20.02.1988</p>***

За окном – застывшая Москва,

Инеем подчеркнуты строенья,

А в патентах жгучие слова

Ждут и ждут мои изобретенья.

Подбираю нужные тома,

Рядом переводчица японцев,

Переводит быстро и сама,

Пишет тексты до захода солнца.

Мне понятны только чертежи,

С каждым часом их смотрю быстрее,

Прохожу патент, хоть ворожи,

Где же те есть знанья, что мудрее.

Как приятно воздух холодит,

Из окна врывается в дыханье,

Смотрит, каталог прекрасно свит,

Выражает тихое признанье.

За окном застывшая Москва,

Инеем пронизан воздух чистый.

Вот и просмотрела класса два.

А патент? Он есть. И все в нем чисто.

Вечер, 26.02.1988.***

В Подмосковье растет разнотравье,

Отголосок родной стороны,

Разрастаться оно может. Вправе,

Приютить и прохожих умы.

Рядом с чисто-чистейшим асфальтом,

В белых звездочках гнется трава,

Так и хочется в вихре эксвальса

Закружиться – мечта не нова.

Но подходят все ближе к нам зданья,

Красноватого люкскирпича,

Говорящие в наше сознанье,

Что науку не рубят с плеча.

И действитеьно, разные лица,

Представители целой страны,

Все пытаются в ней заблудится,

Озадачить задачей умы.

Вот "Ангстрем" замыкает аллею

Голубою мечтой ЭВМ.

А леса? А они зеленеют,

Как надежда для будущих тем.

1988г.

***

От наслажденья в звуках застываю

И в музыке Чайковского тону,

Под переливы звуков точно знаю:

Перехожу я в классиков страну.

На стороне классических звучаний

Углублена я

в мудрость наших дней,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сияние снегов
Сияние снегов

Борис Чичибабин – поэт сложной и богатой стиховой культуры, вобравшей лучшие традиции русской поэзии, в произведениях органично переплелись философская, гражданская, любовная и пейзажная лирика. Его творчество, отразившее трагический путь общества, несет отпечаток внутренней свободы и нравственного поиска. Современники называли его «поэтом оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бунтарем и печальником, правдоискателем и потрясателем основ» (М. Богославский), поэтом «оркестрового звучания» (М. Копелиович), «неистовым праведником-воином» (Евг. Евтушенко). В сборник «Сияние снегов» вошла книга «Колокол», за которую Б. Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР (1990). Также представлены подборки стихотворений разных лет из других изданий, составленные вдовой поэта Л. С. Карась-Чичибабиной.

Борис Алексеевич Чичибабин

Поэзия
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия