Читаем Стихотворения Часть 1 полностью

И освещал он двор приличный,

Где дети задавали тон.

Росла здесь я среди подруг,

В игре добру порой училась,

И слышен мячиков был стук,

И наше детство мирно длилось.

Прошли года. Возможно тридцать.

Пришла, смотрю на старый дом,

От жалости готова крикнуть:

– Ты в землю врос, мой старый дом?

Ты пожелтел, и стал как – будто ниже,

Иль был высок по старым временам?

Здесь все молчит о жизни, о престиже,

И нет вниманья детского дворам.

Я помню, как садили здесь деревья,

Теперь на них огромная труба.

Да, не возникло бы у нас стремленья

Идти к реке, где лишь дома. Дома…

1987***

Тюльпан – цветок неукротимый,

Красив и благородно свеж.

Горит огнем тюльпан красивый,

Пылает пламенно для всех.

Пурпурный цвет его основа,

Но он бардовым может быть,

И в красно-желтый цвет готова

Его наука превратить.

Тюльпан он с древности любим,

Людьми за красоту и гордость,

Он состоянье стол им,

Добыть его – большая сложность.

Теперь цветет в садах и парках,

Несет он праздник в жизнь людей:

Он украшение подарков

И подношение гостей.

Цветок любви и уваженья,

Цветок пленительных побед.

Он не бывает поздний, ранний

Цветет весь год цветок для всех.

В тюльпане тайна полнолунья:

Он так же светел и лучист,

Он в ореоле, словно лгунья,

И в красоте своей он чист.

1987***

Каскад сиреневатого фонтана,

Далекий правнук "Шахматной горы",

Он расположен в парке как спонтанно,

Неся к пруду прозрачные дары.

Течет вода в сиреневом граните,

Летит струей в воздушной синеве.

0, струи, струи, солнечные нити!

Блестят сполохи в призрачной Неве.

Я засиделась на его граните,

В день теплый, солнечный и полный красоты,

О, воды, воды, душу мне встряхните,

И заберите стоны немоты.

Я оживу на каменных ступенях,

Сольюсь одеждой с цветом ручейка,

Чуть-чуть займу его текучей лени.

И вдруг услышу: песнь его звонка!

Мой милый парк, на склоне богом данным,

Таишься ты средь зелени лесов,

Где три кита взрываются фонтаном,

Чудесный пруд, Каскада вечный зов.

Каскад, каскад, с тобою я сроднилась,

И даже в отпуск бросить не хочу,

Ну, что мне воды Ганга или Нила?

Я и в фонтане прелесть нахожу.

<p>1987-2001</p>***

Ты знаешь, странно я тебя люблю,

Нечаянно, негаданно и сильно,

Как верба, лучик солнышка ловлю

И под лучами распускаюсь дивно.

Люблю тебя, иного слова нет,

Листком зеленым радую вниманье,

Люблю тебя, и это мой ответ,

И взглядом приглашаю на свиданье.

Прогнать тебя? Да это все слова.

Их старая листва слегка напела,

В них правды нет, а есть одна молва,

Да и какое им до нас есть дело?

Не видеть и не слышать о тебе?

Как шорохам чужим ты смог поверить?

Да глупость это, ты в моей судьбе,

Хотят нас на устойчивость проверить.

Я возродилась вновь для красоты,

Бросая кожу лиственной лягушки,

Милее нет любимой стороны,

Где есть леса и дивные опушки.

1987***

Приятно жить среди родных лесов,

Под солнцем ярким окунуться в небо

И слышать трели птичьих голосов,

И быть счастливой, даже пусть нелепо.

Летает в небе первый красный лист,

Летает, ждет осенних листопадов,

А воздух так прозрачен, светел, чист,

Что, кажется, быть лучше и не надо.

Душа светла, и мысли все чисты,

Нет злобы, память синевой укрыта,

Мечты и мысли от красот просты,

Хоть грусть и ревность действуют открыто.

Умылось небо от своих невзгод,

Сияет милой, чистой синевою,

И вновь прошел весьма тяжелый год,

Но тихо и светло над головою.

Любимый мой, с мечтами прилетай,

И опускайся в сердце незаметно,

А чувства, как стихи мои листай,

Любовь – она и смертна, и бессмертна.

1987.***

Мой любимый терракот,

Над березами искрится,

Как осенних листьев свод

В марте, можно удивиться.

Я смотрю на них с пруда,

Пузырьками лед унизан,

Подо мною толща льда,

Трещинами лед пронизан.

Ты здесь шел в рассвете дня,

Солнце в мантии сияло.

Забыла я тебя.

Льдинка песенки шептала.

Как увидеться с тобой

Там, где лед влечет в глубины?

Где же след твой дорогой?

Подо мной – одна пучина.

Ты с зарей, а я с закатом -

Нам не встретиться на льду,

По поверхности покатой

Не с тобою я пройду.

1987***

Под шум холодного прибоя

Гуляли трое у реки,

Смеялись все без перебоя,

И были шуточки горьки.

Но – раскололся треугольник:

Обнялись двое сгоряча,

А третий маленький поклонник,

Вдруг отвернулся невзначай.

И бродит по песку тоскливо,

И пишет имя на песке…

Те, в настроении игривом,

Забылись в радостном смешке.

А он выводит: "Люся, Люся…"

Рыхлит в отчаянье песок.

Да, вас судить и не берусь я.

А над рекой затих смешок.

<p>1987</p>***

Гроза зарницею сверкала,

Ей с грозным ревом вторил гром,

Природе грома явно мало -

Шел по деревьям сильный шторм.

Деревья гнулись, и качались,

Бросая листья ветру в след,

Лесные волны быстро мчались,

Дождь раздавал им свой привет.

Когда стихия отбушует,

Придет неведомая тишь,

Сознанье стоном забунтует

От всех семейных, старых крыш.

Стихия в небе бушевала

В честь восемнадцатого года,

Он ни рада, что узнала

Тебя я во младые годы?

Полжизни грома, гроз, дождя

Прошли под зорким твоим оком.

Была ли наша встреча зря,

А свадьба счастьем и пороком?

Зачем копать полжизни в дождь?

Прилипнет грязь к моей лопате.

Да, ты и правду ввергнул в ложь,

И всюду искры в след зарплате.

Эх, проза жизни, проза жизни,

Нужны ей гром, гроза и дождь

Для омовенья правды жизни.

Пусть все очистит дождик – дождь.

Он смоет пыль с морщинок нервов,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сияние снегов
Сияние снегов

Борис Чичибабин – поэт сложной и богатой стиховой культуры, вобравшей лучшие традиции русской поэзии, в произведениях органично переплелись философская, гражданская, любовная и пейзажная лирика. Его творчество, отразившее трагический путь общества, несет отпечаток внутренней свободы и нравственного поиска. Современники называли его «поэтом оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бунтарем и печальником, правдоискателем и потрясателем основ» (М. Богославский), поэтом «оркестрового звучания» (М. Копелиович), «неистовым праведником-воином» (Евг. Евтушенко). В сборник «Сияние снегов» вошла книга «Колокол», за которую Б. Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР (1990). Также представлены подборки стихотворений разных лет из других изданий, составленные вдовой поэта Л. С. Карась-Чичибабиной.

Борис Алексеевич Чичибабин

Поэзия
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия