Сын кузнеца Иван, поэт рыжеволосый,Мудрец и каменщик, художник и рыбак, —Нет, не польстился он на блеск, на внешний лак,На Чайльд-Гарольда плащ и Лорелеи косы.Громады книг прочтя, не книжные вопросыРешал он, не искал в борьбе житейских благ:Он гордо шел сквозь жизнь, насилья страстный враг,Любил простых людей, пускай их ноги босы.Жизнь в одиночестве сурова, нелегка;Кругом снуют враги так вкрадчиво, лукаво,«Любители Руси» и жирного куска…Но метко беркута он ранил и удава,И до сих пор горит немеркнущая славаМирона малого, великого Франка.<1932>
С жестом простым и суровым,С мудрою лаской во взоре,Неувядаемо новымВстал он в решающем споре.Да, он титан, и рассеял,Сбросил «титанов» с их тронов;Только взглянул — и развеялПрах омертвелых законов.Да, он титан, и на кровиБитв, где столкнулись две силы,Здание радостной новиВоля его заложила.Этот порыв непреклонный,Сила вот эта — откуда?Мозг его — это мильоныМыслей рабочего люда.Нищим, безродным, голоднымСлово его — не затмится!И маяком путеводным —Взмах огненосной десницы.<1932>
Другая жизнь другого ищет слова,Но как найти и в песне воплотить?Вновь колыбельная звенеть готова,—Марш победит, хоть трудно победить.И Блок, и Григ, и грезы молодые,И ласковое колыханье вод……На улицу Заливчего АндрияТебя гвоздильный требует завод.<1932>
На солнце ясень в жар одет.И каплют ягоды с шелковиц…Печать сломай, сними запрет,Сожги старинный часословец!На солнце мир блестит живой,Пред ним — твои ничтожны тайны…Хвала, хвала, тебе, забой!Живите, радуйтесь, комбайны!На солнце прежним дням конец,И лесть истлела вместе с ними:Рабочий — а не вождь и жрец —Поэта подлинного имя…Между 1930 и 1932