В поздний вечер в пуще брезжилОтблеск чистый, небывалый…В день осенний в БеловежьеЦвет небес зелено-алый.Грозный год тридцать девятыйШел с военными громами,Орудийные раскатыНе смолкали над лесами.Даль холодная закрытаВся завесой огневою.Загремели вдруг копытаЗа опушкою лесною.Торопился первый конник,Мчался тропкою заречной,Был в фуражке он зеленойСо звездой пятиконечной.Мчался он тропой лесноюМимо сумрачного яра,Весь покрытый желтизноюАзиатского загара.Ехал полем и лощиной,То — оврагом, то — пригорком,Политрук Еманжелинов,Дали меря взглядом зорким.Вместе с ним — поляк усатый,В тех лесах давнишний странник,Знаменитый провожатый,По прозванью Кшинский Янек.Трубный зов большой тревогиВ дальний путь зовет сурово…Янек Кшинский по дорогеО былом напомнил снова.Мчался он тропой лесною,Натянувши повод туго,Беловежской стороною,Заповедною округой.Он рассказывал преданьяО годах давно минувших,Как, бывало, гулкой раньюРжали кони на конюшнях,Про охоты, про облавы,Как трясиной шла дорога,Как гудели переправыЗвоном буйвольего рога.Хороши такие речи,Да не время им, пожалуй;Как настанет в пуще вечер,Всюду отблеск небывалый.Где ни едешь — лесом хвойнымИль кустарником ползущим,—Всюду, всюду неспокойноВ поздний час в старинной пуще.Кто в лесах сейчас таится?Кто стреляет по проезжим?Кто с вечернею зарницейЗатаился в Беловежье?