Стихотворения и поэмы

Из музыки, из всех ее сокровищ,
из раковин природно-звуковых,
из всех громов, что мог бы Шостакович
взять от ударных, струнных, духовых,

из тысячи согласий и созвучий

бесчисленных симфоний и сюит –
в душе людей симфонией могучей
сегодня эта музыка стоит.

Сам Ленинград ее исполнил. Воздух

оцепенел. Эфир передавал,
как шел по небу, задевая звезды,
доледниковых ледников обвал.

Казанского собора колоннада

сошлась под свод – укрыться от грозы.
Как записать тебя, о канонада,
твои верхи и грозные низы?

Сама планета стала барабаном,

гранит и то литаврами крошат!
В симфонию вступил Ораниенбаум,
по Пулкову настроился Крнштадт.

Раскат к раскату и снаряд к снаряду

всё выше, громче, яростней, грозней!
О, музыка, прорвавшая осаду,
в атаку как не кинуться за ней?

О, вдохновенье бури наступленья!

Дрожание взволнованных торцов!
О, гром, в котором есть сердцебиенье
бойцов, великой музыки творцов!

Звучи, звучи, звучи невыносимо

для тех, кто окровавил нашу жизнь,
и в грудь врага, и ни на волос мимо,
железная мелодия, вжужжись!

Цепляйтесь, ноты бури, за канаты!

Пока не поздно – сесть и записать!
Мечтают у роялей музыканты
уметь так побеждать, так потрясать!

Январь 1944

Ленинград, дни прорыва блокады

«Нельзя иметь имущества…» *

Нельзя иметь имущества
и мучаться,

нельзя дрожать, что чашки и блюдца

вдруг разобьются,

что ножи и ложки (хоть их и запрут) –

сопрут.

И жаловаться растерянно:

Все растаскано, растеряно!

Это обычные вещи,

но пока я в вас не увяз –
хватит копить на отрез!
Прочь с глаз, вещи,
я должен уйти от вас,
отказаться от вас наотрез,
отвязаться от вас наотвяз!

И тебя не хочу иметь своею.

Моей никогда не будь,
будь одной лишь своею.

Так и будет когда-нибудь

в обществе высшего сорта.

Прочь замок, прочь забор –

все мое – со мной,
omnia mea mecum porto,[16]а мое – только шар земной!

Снег на окнах *

Пошел спускаться с неба снег
и оседать на окнах всех.

Нельзя ли снег соединить

в одну протянутую нить,

и из окна на нить шагнуть

канатоходцем в скользкий путь,

и пробежать к тебе в окно,

и встать в мгновение одно

на острие конька, скользя?

Но, вероятно, так нельзя!

От слова «там» до слова «здесь»

все окна снегом занавесь!

1957

«Маленькую повесть о большом…» *

Л<юдмил>е