Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется

Слыхал ли ты, как вожаки
медведя учат пляске?
Сначала на железный лист
поставят без опаски.

И под железом тем огонь

потом разводят малый,
а скрипкой бередят в душе
стремленье к идеалу.

Медведь ревет, как будто страсть

в груди мохнатой тлеет,
а пятки голые огонь
все жарче снизу греет.

Ревет медведь, звенит струна;

насквозь его прогрело,
он поднимает на дыбы
Свое большое тело.

А скрипка знай себе гудит,

и в подневольной пляске
то переступит левой он;
то правой — без указки.

Быстрее скрипка говорит,

поет, хохочет, плачет, —
железо жжет, а грузный зверь
быстрей за скрипкой скачет.

Уже бедняге не забыть

до смерти той науки,
в его сознании, слились
огонь и скрипки звуки.

И так слились, что, лишь струна

тихонько заиграет —
он в пятках чувствует огонь
и пляску начинает.

Не у одних медведей так!

В судьбе своей веселой
любой из нас, собрат-поэт,
проходит эту школу.

Ведет его ирония

под бубенцы и скрипки,
чтоб лапами он стал, скользя,
на поле жизни зыбкой.

Под ним костер страданье жжет,

любовь смычком играет,
он пляшет, бедный, и поет,
от муки умирает.

А хоть и не умрет — в душе

сольются неразрывно
страданья с музыкой любви —
а это ли не дивно!

Как только где услышит он

слова любви святые,
так пробуждаются в душе
страданья неземные.

Горит под ним железный лист,

весь мир — с углями бочка,
и поднимается бедняк
не на дыбы — на строчки.

Ирония ведет смычком,

стучит костями чувство,
поэт, рыдая, в пляс идет,
и это все — искусство.

Из книги «Semper tiro» [9] (1906)

Semper tiro Перевод Н. Ушакова

Жизнь коротка, искусство бесконечно,
И творчество измерить не дано;
Ты опьяненье видел в нем одно,
Его считал забавою беспечной,
Но безгранично выросло оно,
Твои мечты и душу отобрало
И силы все берет и всё же молвит: «Мало!»

Тобой же сотворенное виденье

Ты неким называешь божеством
И сушишь кровь, ему на прославленье;
Твой мозг и нервов сок пред этим алтарем —
Как будто жертвоприношенье;
Твой идол завладел, как подданным, тобою,
А сердце шепчет: «Нет! Сам будет он слугою».

Но шепоту не верь! Не доверяй богине

Поэзии! Она влечет, манит,
Но дух твой поглотит, поработит отныне:
Она тебя всего опустошит
И прихотям своим навеки подчинит.
Не верь струне, поющей; перед нами,
Что будем мы владеть стихами и сердцами.

Мечтой не возносись, в союз вступая с лирой!

Когда в душе теснится песен рой,
Служи богине честно и порфирой
Не думай заменять наряд простой…
Пусть песня драгоценна, словно миро, —
У жизни на пиру ты скромно стой
И знай одно: poeta semper tiro[10].

Конкистадоры Перевод Б. Соловьева

^{44}