То не в море — в небе месяц плыл блестящий,То разбойник плакал, схоронившись в чаще.То на темных травах не роса густая, —То большие слезы падали, сияя.Он твердил, склонившись к топору стальному.«Для чего я делу предался дурному?Мать моя родная мне добра желала, —Что ж ее советам сердце не внимало?Я ее покинул и попал к бродягамИ шатался с ними по глухим оврагам.И с тех пор поныне я живу позорно —Путников безвинных граблю ночью черной.И под кров родимый я бы возвратился,Да нельзя вернуться: дом наш развалился,Мать давно в могиле; и стоит высокоВиселица в небе, видная далеко».
Пешт, апрель 1844 г.
Зарилась шинкарка на бетяра…
Перевод Л. Мартынова
Зарилась шинкарка на бетяра,Да была она ему не пара, —Доченьку приемную шинкарки,Вот кого бы взял бетяр в бетярки!Тут шинкарку ревность одолела:Девочку она не пожалела,Выгнала раздетой и разутой,А зима была жестокой, лютой!Много ль сил у бедной сиротинки?Побрела, замерзла на тропинке.А бетяр узнал все после срока.…И казнил шинкарку он жестоко.Был и он повешен палачами,Помирал он вовсе без печали, —Жизнь ему без девушки-красоткиТабаку не стоила щепотки!
Пешт, апрель 1844 г.
После обеда
Перевод В. Левика
Ох, и набил я брюхо!Дай потянусь, а тамБлаженному бездельюЧасок-другой отдам.Диван мой разлюбезный,Удобный ты какой!Нет, кто тебя придумал,Тот был силен башкой.Щенок, давай мне трубку!Живей! Стоит как пень!Нет худшего порока,Чем пресвятая лень!Иль мне вставать за нею!Поближе, обормот!С меня того довольно,Что я раскрою рот!Вот пакостная муха!Ну как тут отдыхать!Гони ее!.. Собака!Сидит на лбу опять!Нет, жизнь людей, ей-богу,Полна ненужных мук,Еще считай за чудо,Когда не лопнешь вдруг!Откинь-ка занавеску!Из этого окнаВидна мне будет стройка,—Как движется она?О, движется отлично,Работает народ!Спусти-ка занавеску,В глаза мне солнце бьет!Вот свинский зной! А все жеЕсть выгода в жаре:Не может простудитьсяРабочий во дворе.