Стоик

Но несмотря на эти любезные слова, юристы мистера Дрейка подали в Парламент заявление на концессию для запланированной им прокладки линий, и мистер Каупервуд подал такое же заявление на свои предполагаемые линии. Парламент в конечном счете отложил рассмотрение обеих заявок до следующего ноября, не отдав предпочтения ни одной из них, и эта отсрочка была в некотором роде победой Каупервуда, потому что он намного опережал Дрейка в развитии собственной общей системы. Что говорить, он даже заявлял, что не любит заниматься проектами, если у них нет каких-либо конкурентов, а поскольку в любви и войне нет никаких запретов, он был готов отстаивать свои интересы до последней капли крови.

Но интересы Стэнфорда Дрейка выросли до необходимости реального сражения с Каупервудом. Имея в своем распоряжении огромные резервы, он предложил Каупервуду пять миллионов долларов за раздел принадлежащей Каупервуду станции «Пикадилли-Серкус» и явно необходимой Дрейку для его системы. В то же время он предложил Каупервуду два с половиной миллиона долларов за то, чтобы тот отозвал армию своих юристов, которые в это время готовились принести возражения на заявку Дрейка в Парламент с просьбой разрешить ему строить предполагаемую линию. Каупервуд, конечно, предложения Дрейка отмел.

В то же время существовала «Объединенная лондонская компания», планировавшая построить линию от Гайд-Парк-корнер до Шефердс-Буш, о которой уже были проведены предварительные переговоры. Представители этой компании пришли к Дрейку и предложили соединить свою линию и линию Дрейка и запросили у города концессию на это. А еще они попросили Дрейка управлять объединенной системой, как единым целым, когда она будет завершена. Дрейк отказался. Тогда они попросили его согласия на то, чтобы они управляли своей частью. Дрейк снова отказался. После чего они предложили свою часть Каупервуду, хотя пока еще и не имели на нее концессии. Каупервуд посоветовал им обратиться в «Спейер энд компани», финансовый концерн, который действовал не только в Англии и Америке, но и во всей Европе. Эта фирма, исследовав вопрос и увидев, что они, давая возможность выиграть Каупервуду, выигрывают и сами, решили выкупить все существующие права, которыми владела данная компания, после чего начали скупать все ее акции. Затем их советник, который в это время решал в Парламенте другие вопросы, обратился в Парламентский комитет по подземному транспорту и отозвал свою заявку на концессию. Поскольку Дрейк запрашивал всего одну полную концессию на год, то эти действия обесценили его запрос. Тогда Дрейк сделал запрос на концессию, дублировавший запрос, отозванный «Спейер энд компани». Но в первоначальном его запросе не содержалось такого пункта и Комитет его не рассматривал, а потому юристы Каупервуда потребовали, чтобы Комитет отказал Дрейку. Так и случилось.

Драматическое завершение этой борьбы между двумя выдающимися финансистами освещалось в английской и американской прессе, и Лондонский городской совет, предпочитавший систему объединенной сети, которая сделает удобным сообщение по всему Лондону, поздравил с победой Каупервуда, назвав его человеком широких взглядов во благо общества, заслуживающих самого благоприятного приема повсюду.

Каупервуд воспользовался этой оценкой и стал выставлять напоказ те общественные блага, которые станут следствием его громадного предприятия. Его система, объявил он, будет перевозить до двухсот миллионов человек в год, будет иметь вагоны одного класса, одинаковую для всех плату в пять центов, будет взаимосвязанной, то есть обеспечит пассажиру возможность добраться до любой из существующих станций, не выходя из подземки, будет сочетать в себе быстроту, доступность и высокую частоту движения поездов.

Лично Каупервуд к этому времени добился таких громадных успехов, что мог позволить себе заняться и другими делами, а не только покупкой акций и сбором прибылей. Например, он чисто в репутационных целях приобрел за семьдесят восемь тысяч долларов картину Тернера «Ракеты и голубые огни»[33] и повесил ее у себя в кабинете.

Глава 52

Невзирая, однако, на все успехи, на Каупервуда со всей силой была готова обрушиться новая и трудноразрешимая проблема, связанная с Эйлин.

Эйлин вернулась в Париж, где ее опять развлекали и ублажали Толлифер и его друзья. Однако Мэриголд Брейнерд отметила, что благоволение Эйлин Толлиферу достигло опасного уровня, при котором может перерасти и в желание выйти за него замуж. А потому она решила, что ей пора пресечь аппетиты соперницы. Зная о связях Толлифера с Каупервудом (потому что Толлифер как-то во время вечерней прогулки на яхте, напившись, признался ей в этом), она сочла, что имеет в руках оружие, которое может легко расчистить ей дорогу. И как только ей представилась такая возможность, она перешла к действию.