Стоик

– Да, доктор Джеймс, вы можете мне очень помочь, если больше не будете мне звонить, потому что я только сейчас выяснила, что тут творится все время – в Лондоне и здесь – между моим так называемым мужем и мисс Флеминг. Я знаю, она жила с ним там, она и теперь живет с ним прямо на ваших глазах и явно с вашей помощью и с вашего одобрения. И вы еще хотите знать, нормально ли я с ним поговорила! А эта женщина скрывается в том же отеле! Я ничего наглее в жизни не видела. И я уверена, что публике будет интересно об этом узнать! И она узнает, можете не сомневаться! – А потом своим голосом, срывающимся от ярости, она добавила: – Вы – доктор! Человек, который, как считается, должен быть воплощением пристойности…

В этот момент доктор Джеймс, чувствуя всю ярость ее гнева, сумел прервать ее на время достаточное, чтобы страстно, но спокойно сказать:

– Миссис Каупервуд, я возмущен вашими обвинениями. Меня позвал мистер Каупервуд в моем чисто профессиональном качестве, а не как судья некоторых отношений, к которым я не имею никакого отношения. И вы тоже не имеете права судить мотивы человека, о котором знаете не больше, чем обо мне. Вы можете верить в это или нет, но ваш муж очень болен. Очень. И если вы совершите прискорбную ошибку, рассказав какую-нибудь историю прессе, вы повредите себе в тысячу раз сильнее, чем когда-либо сможете повредить ему или кому-либо связанному с ним. Потому что у него есть не только влиятельные друзья, но и поклонники, как вы знаете – друзья, у которых предполагаемые вами действия вызовут сильное негодование и которые не предадут его. Если он умрет, а его жизнь висит на волоске, то подумайте, как будут встречены публикой ваши нападки на него.

Эти слова напомнили Эйлин о некоторых ее неблаговидных поступках в не слишком далеком прошлом, и ее голос внезапно частично утратил вибрато, которое слышалось в нем секунду назад. Она сказала:

– Я не хочу обсуждать какие-либо персональные вопросы с вами или с кем-нибудь еще, доктор Джеймс, а потому прошу вас больше мне не звонить ни по каким вопросам, связанным с мистером Каупервудом. У вас там есть мисс Флеминг, чтобы обслуживать и утешать моего мужа. Пусть она решает все дела, и, пожалуйста, не звоните больше мне. Я устала от всех этих несчастных отношений. И мое решение окончательное, доктор Джеймс.

На этом раздался щелчок – она повесила трубку.

Когда доктор Джеймс отвернулся от телефона, по его лицу гуляла слабая улыбка. За долгие годы профессионального опыта работы с истеричками он много узнал об их особенностях и теперь понимал, что сила ярости Эйлин растратилась за те часы, что прошли со времени ее встречи с Бернис. Потому что ему было известно: эту историю Эйлин узнала не сегодня. И у него имелось достаточно оснований быть уверенным в том, что ее тщеславие не позволит ей дать полную свободу слухам. Она не сделала этого в прошлом, не сделает и теперь – он хорошо это чувствовал. Вооружившись этой уверенностью, он отправился к Бернис, которая все еще нервничала и нетерпеливо ждала его.

Он все еще улыбался, говоря Бернис о своей уверенности в том, что лай Эйлин страшнее, чем укус. И хотя она угрожала и ему, и Каупервуду, и Бернис обличением, он довольно уверенно чувствовал, что после разговора с ним ее ярость растратила себя и более ничего безрассудного она почти наверняка не совершит. А теперь, добавил он, поскольку Эйлин заявила наконец, что больше никогда не хочет видеть своего мужа, ему кажется, что он должен попросить Бернис стать хозяйкой положения, и тогда они вдвоем посмотрят, удастся ли им вытащить его. Она может взять на себя обязанности сиделки в вечернюю смену сегодня с четырех до двенадцати.

– Это замечательно! – воскликнула Бернис. – Я буду так счастлива сделать все, что смогу, чтобы выходить его, – все, что в моих силах. Потому что он должен выжить, доктор! Он должен поправиться и завершить то, что начал. И мы должны ему помочь.

– Я вам очень благодарен за это. Я знаю, он вас очень любит, – сказал Джеймс, – и ему, несомненно, станет гораздо лучше от вашего ухода.

– Что вы, доктор, это я вам благодарна! – воскликнула она, беря его руки в свои.

Глава 69