Стоик

– Если увидите в коридоре миссис Каупервуд, пожалуйста, не позволяйте ей прийти сюда ко мне.

На этом ее голос сорвался, и Джеймс, чувствуя опасность, повесил трубку и, схватив свой медицинский саквояж, поспешил к ней. Он постучал в дверь ее номера, и Бернис шепотом ответила:

– Вы один, доктор?

Когда он заверил ее, что один, она отперла дверь и он вошел внутрь.

– Что случилось, Бернис? О чем все это? – спросил он чуть ли не бесцеремонно, в то же время вглядываясь в ее бледное лицо. – Почему вы так испуганы?

– Ох, доктор, не могу вам передать. – Она чуть не дрожала от страха. – Это миссис Каупервуд. Я увидела ее в коридоре, когда шла к Фрэнку, а она увидела меня. У нее было такое свирепое выражение, что я боюсь за Фрэнка. Вы не знаете, видела ли она его после моего ухода? У меня такое чувство, что она могла вернуться в его номер.

– Нет, конечно, – сказал Джеймс. – Я же только что оттуда. Фрэнк в порядке, в безопасности. Но вот, – он достал несколько маленьких белых таблеток из саквояжа, протянул ей одну. – Примите и помолчите немного. Нервы у вас немного успокоятся, и тогда вы мне все расскажете. – Он направился к дивану и жестом пригласил ее сесть рядом с ним. Он увидел, что она постепенно успокаивается. – Послушайте меня, Бернис, – сказал он. – Я знаю, ваше положение здесь довольно затруднительно. Я это знал с момента вашего появления здесь. Но почему вы так взвинчены сейчас? Вы боитесь, что миссис Каупервуд нападет на вас лично?

– Нет-нет, я не о себе волнуюсь, – ответила она более спокойным голосом. – Я боюсь за Фрэнка. Он так болен, так слаб и беззащитен сейчас, а я боюсь, как бы она не сказала или не сделала чего-нибудь, что могло бы повредить ему так сильно, что у него пропало бы желание жить. А он всегда был так покладист, так доброжелателен к ней. А теперь, когда ему нужна любовь, а не ненависть, и после всего, что он сделал для нее, она готова… я даже не знаю на что – оскорбить его так жестоко, что у него снова случится приступ. Он мне не раз говорил, что она от ревности теряет контроль над собой.

– Да, я знаю, – сказал Джеймс. – Он великий человек, который женился не на той женщине, и сказать вам правду, я опасался чего-то в таком роде. Я думал, что вам не стоит останавливаться в одном отеле. Однако любовь – мощная сила, и я, когда был в Англии, видел, как сильно вы любите друг друга. Но еще я знал, как знали и многие, что его отношения с миссис Каупервуд вредны для него. Кстати, вы обменялись с ней какими-то словами?

– Нет-нет, – заверила доктора Бернис. – Я видела ее, когда только вышла из лифта, а ее злость и негодование, когда она узнала меня, были такими неподдельными, я чувствовала их всем телом. Мне показалось, что она могла бы совершить что-нибудь ужасное в отношении нас обоих, будь у нее такой шанс. И потом, я боялась, что она тут же вернется в его номер.

В этот момент доктор Джеймс посоветовал Бернис оставаться у себя, пока этот шторм не кончится, ждать его сигнала. Самое главное, сказал он ей, она ни слова об этом не должна говорить Каупервуду, когда снова увидит его. Он очень болен – это известие может оказаться для него слишком тяжелым в его нынешнем состоянии. В то же время, терпеливо объяснил ей доктор, он не побоится гнева миссис Каупервуд и позвонит ей, чтобы понять, если это будет возможным, что она делает или что собирается сказать публично. После этого он оставил Бернис и пошел к себе, чтобы обдумать новую проблему. Но, прежде чем он успел дозвониться до Эйлин, к нему пришла одна из медсестер и спросила, не посмотрит ли он мистера Каупервуда – он, кажется, стал беспокойнее обычного. Когда он вошел к Каупервуду тот вертелся на кровати, словно ему что-то мешало. А когда доктор Джеймс спросил, как прошел его разговор с женой, тот устало ответил:

– Все прошло нормально, я думаю. По крайней мере, самое главное я с ней обговорил. Но почему-то, Джефф, я чувствую усталость и изнеможение после нашего долгого разговора.

– Я так и предполагал. В следующий раз не разговаривай так долго. А теперь прими-ка кое-что, это тебя немного успокоит. – С этими словами он протянул Каупервуду порошок и стакан воды, а когда тот запил лекарство водой, доктор Джеймс добавил: – Ну пока этого хватит. Я к тебе загляну попозже.

После этого он вернулся к себе и позвонил Эйлин, которая к этому времени вернулась домой. Услышав его имя, названное горничной, сообщившей ей о звонке, она поспешила к телефону. Джеймс самым вежливым своим тоном сказал, что звонит, чтобы узнать, как прошел ее визит к мужу, и спросил, не может ли он чем-нибудь помочь ей.

Она заговорила, и голос ее звучал рассерженно и неконтролируемо.