Стоик

Лорд Стейн сделал следующий комментарий: «Подземка в идеальном состоянии, и ее дела с самого начала администрировались таким образом – притом самим мистером Каупервудом, – что его неизбежное отсутствие не может нанести никакого серьезного ущерба системе. Мистер Каупервуд слишком великий организатор, он не мог организовать дела таким образом, чтобы столь гигантское предприятие функционировало на основе незаменимости одного лица. Мы, естественно, все надеемся на его скорое выздоровление и возвращение, потому что ему здесь рады».

Хотя доктор Джеймс пытался избавить Каупервуда от публичности, были персоны, которых невозможно было не допустить к больному. К этой категории принадлежали дочь Каупервуда Анна и его сын Фрэнк-младший, которых Каупервуд не видел много лет. Из своих разговоров с ними Каупервуд мог судить о реакции публики на его болезнь, а реакция эта как минимум не была лишена симпатий.

Следом за ними пришла Эйлин, и физическое состояние Каупервуда сильно ее встревожило – настолько плохи были его вид и самочувствие. Доктор Джеймс настоял на том, чтобы она отложила разговор обо всех важнейших делах на потом, и она с готовностью согласилась на его предложение и благоразумно не стала затягивать свой визит.

После ухода Эйлин Каупервуд мысленно сосредоточился на разных общественных и финансовых проблемах, ставших следствием его неожиданной болезни, проблемах, которые он должен был решить, насколько это в его силах. Одна из этих проблем состояла в выборе человека, который ввиду его, Каупервуда, неизбежного отсутствия временно исполнял бы его обязанности. Естественно, первым делом ему в голову пришел лорд Стейн, но, учитывая его многочисленные и агрессивные интересы, он решил, что Стейн не подойдет. Потом он вспомнил Горация Альбертсона, президента «Электрических транспортных систем» из Сент-Луиса, который, насколько знал Каупервуд по прежним совместным делам, был одним из способнейших специалистов Америки по рельсовому транспорту. В такой кризисной ситуации Альбертсон был вполне подходящей для этой роли кандидатурой. Не успела это мысль родиться, как он попросил Джеймисона встретиться с мистером Альбертсоном из Сент-Луиса и изложить ему суть проблемы, а его вознаграждением пусть будет та сумма, которую, по его мнению, он заслуживает.

Но мистер Альбертсон отклонил предложение, сказав, что для него это большая честь, но его собственные проекты отнимают у него все больше времени, и он не может себе позволить уйти с американской площадки. Это разочаровало Каупервуда, но отказ Альбертсона он вполне мог понять и оправдать. Хотя некоторое время эта проблема доставляла ему беспокойство, он испытал облегчение, получив телеграмму от Стейна и директоров «Вселондонской подземной дороги», в которой говорилось, что сегодня временно исполняющим обязанности главы системы они назначили хорошо известного ему сэра Хамфри Бэббса. Пришли и несколько других телеграмм, включая и телеграмму от Элверсона Джонсона, которой тот сообщал, что все в Лондоне переживают за Каупервуда и желают ему скорейшего выздоровления и возвращения в Лондон.

И все же, невзирая на все дифирамбы, Каупервуда посещали беспокойные мысли в связи со складывающейся сложной и зловещей ситуацией во всех его делах. С одной стороны, он волновался за Бернис, его преданную любовь, которая многим рисковала, используя редкую возможность тайно посещать его вечерами или на рассвете с помощью и с согласия доктора Джеймса. И опять же Эйлин – с ее отсутствием понимания жизни в целом, а также необъяснимых жизненных поворотов и превратностей – тоже время от времени посещала его, не ведая о том, что в этом же отеле остановилась Бернис. Он чувствовал, что должен попытаться выжить, но, несмотря на все его усилия, жизненные силы покидали его. Слабость его дошла до такой точки, что как-то раз, когда в комнате с ним находился только доктор Джеймс, Каупервуд заговорил с ним об этом.

– Джефф, я болею уже почти четыре недели, и у меня такое чувство, что лучше мне уже не станет.

– Послушай меня, Фрэнк, – тут же сказал Джеймс, – ты занимаешь неверную позицию. Ты должен стараться выздороветь, и шансы на твое выздоровление есть. Другие больные в таком же состоянии, как ты сейчас, выздоравливали.

– Да, я знаю, – сказал Каупервуд своему другу, – и ты, естественно, хочешь меня подбодрить. Но меня одолевает предчувствие, что мне уже не подняться. И поэтому я тебя прошу, вызови Эйлин, я хочу обсудить с ней кое-какие имущественные вопросы. Я думал об этом какое-то время, но теперь мне кажется, что откладывать на потом уже нельзя.

– Как скажешь, Фрэнк, – сказал Джеймс. – Но я бы не хотел, чтобы ты ставил точку на своем выздоровлении. Это не идет тебе на пользу. К тому же я вовсе не считаю, что ты безнадежен. Окажи мне такую услугу и постарайся еще немного.

– Я постараюсь, Джефф, но ты, пожалуйста, вызови Эйлин. Хорошо?

– Конечно, Фрэнк, только не затягивай разговора, пожалуйста!

И Джеймс удалился в свою комнату, откуда позвонил Эйлин и попросил ее прийти к мужу.