Стоик

Ошеломленная и опечаленная этими холодными черными словами на белом фоне, она испытала облегчение от того, что его поместили в отель, а не отвезли домой. Она забронировала себе номер в этом же отеле, так что она по крайней мере будет рядом. Хотя там и существовала опасность нос к носу столкнуться с Эйлин, и это было мучительно; не только для Бернис, но и для Каупервуда. Тем не менее он просил ее остановиться в этом отеле, как они и договаривались изначально, значит, у него есть какие-то соображения на сей счет. И все же эта уязвимая ситуация настолько контрастировала с защищенным уединением Бухты Приора, что она теперь спрашивала себя, хватит ли ей мужества или стойкости духа, чтобы пережить все это. Но даже перед лицом этих трудностей и опасностей она чувствовала, что должна быть рядом с ним независимо от последствий. Потому что она была нужна ему, а значит, ее долг состоял в том, чтобы отвечать этому требованию.

Приняв это решение, она на следующее утро, как только пароход пришвартовался в гавани и ей выдали ее багаж, поспешила в отель, где спокойно зарегистрировалась под именем Кэтрин Трент. Но, оставшись в уединении своего номера, она оказалась лицом к лицу с проблемами ее положения. Что делать? Насколько она знала, Эйлин сейчас может быть с ним. Но пока она размышляла об этом, ей позвонил доктор Джеймс и сообщил, что Каупервуд хочет как можно скорее видеть ее в своем номере 1020. Она сердечно поблагодарила его, сказала, что немедленно пойдет туда. Доктор Джеймс добавил, что хотя Каупервуду в данный момент не грозит непосредственная опасность, главная его потребность в настоящее время – покой и отдых, он распорядился, чтобы к нему в течение нескольких дней не допускали никого, за исключением одного человека – ее.

Как только она вошла в его номер, ее тут же провели к нему – он полулежал на подоткнутых ему под спину подушках, вид у него был бледный и довольно отстраненный, но он как-то сразу посветлел, когда появилась она. Она подошла, наклонилась над ним и поцеловала его.

– Дорогой! Как это ужасно. Я боялась, что это путешествие будет тебе не по силам. И к тому же меня с тобой не было! Но доктор Джеймс заверяет меня, что это не страшно. Ты же знаешь, что ты отошел после своего первого приступа, и я уверена, при надлежащем уходе отойдешь и от этого. Но, господи, если бы только я могла все время быть с тобой. Я думаю, я сама бы выходила тебя!

– Ах, Беви, детка, стоит мне только посмотреть на тебя, как мне сразу же становится лучше. И мы придумаем, как тебе быть со мной побольше. Конечно, сейчас много шума в газетах, и чем меньше будут упоминать твое имя, тем лучше я буду себя чувствовать. Но я все объяснил Джеффу, он все понимает и проявляет участие. Более того, он будет оповещать тебя о времени и возможности меня увидеть. Есть всего лишь один человек, которому тебе лучше не попадаться на глаза. Но если ты будешь на связи с доктором Джеффом, я думаю, мы справимся, а там я выкарабкаюсь, и мы все наладим как полагается. Я в этом не сомневаюсь.

– Дорогой, ты такой мужественный, и я ряда быть с тобой в любом качестве. Я буду осторожна и бдительна, насколько это возможно. А пока буду любить и молиться за тебя постоянно.

Она снова наклонилась и поцеловала его.

Глава 67

О внезапной болезни и выходе Каупервуда из строя сначала прочли читатели нью-йоркских газет, и это быстро стало международной сенсацией. Потому что это затрагивало и включало интересы и вложения тысяч, не говоря уже об их банках и банкирах. Что говорить, в день, когда с ним случился приступ, репортеры главных газет Англии, Франции и Европы в целом посредством Юнайтед и Ассошиейтед Пресс проинтервьюировали не только Джеймисона и доктора Джеймса, но еще и связались с виднейшими финансистами в Штатах и попросили их дать прогноз ситуации в случае смерти Каупервуда.

И эти тревожные прогнозы и опасения в связи с возможным непредсказуемым поведением инвесторов были столь многочисленны, что большинство остающихся менеджеров лондонской подземки были вынуждены высказать свое мнение о том, какое влияние на проект может оказать болезнь Каупервуда. Например, мистер Ликс, действующий на то время председатель совета директоров линии «Дистрикт», о котором говорили, что он близок к Каупервуду, цитировался как автор следующих слов: «необходимые механизмы для решения любой возможной ситуации, которая может возникнуть в случае болезни мистера Каупервуда в любой момент времени, уже давно были предусмотрены. Директорат всей подземной системы, – добавил мистер Ликс, – существует и действует в полной гармонии. Что же касается будущей политики этой огромной системы, то я хочу сказать, что в ней нет ни малейшего замешательства или беспорядка». Кроме того, некто Уилльям Эдмундс, директор лондонской компании «Путевое оборудование и строительство», заявил: «Все в идеальном рабочем порядке. Организация работ настолько хороша, что болезнь мистера Каупервуда или его временное отсутствие никак не скажутся на производстве».