Стоик

– Больше до понедельника ничего, Джеймисон. Напиши Гривсу и Хеншоу, что я смогу принять их здесь во вторник в одиннадцать. Свяжись с Джаркинсом, скажи ему, чтобы ничего не предпринимал, пока от меня не поступит команда. Отправь телеграмму этому лорду Хэддонфилду: мистер и миссис Каупервуд будут рады принять его приглашение, узнай, как туда добраться, и купи билеты. Если появится еще что-нибудь, положи мне на стол – посмотрю завтра.

Он вышел из номера и направился к лифту. На улице он остановил экипаж. Хотя конечным пунктом он назвал Оксфорд-стрит, не доезжая двух кварталов до места, он приподнял крышку наверху и крикнул кучеру:

– Угол Оксфорд и Юберри-стрит с левой стороны.

Когда кучер остановился, он вышел и пошел обходным путем в «Кларидж».

Глава 24

В отношении Каупервуда к Бернис в этот период смешивались два чувства: отца и любовника. Его возраст и непреходящее восхищение ее умом и красотой вызывали у него желание защитить ее, развивать ее эстетически. И в то же время и безусловно он разделял ее плотские эмоции, хотя и ощущал время от времени странность этих отношений, поскольку не мог публично примирить свои шестьдесят лет с ее невообразимой молодостью. А с другой стороны, с частной, ее практичное поведение, которое, казалось, так часто совпадает с его собственным, давало ему дополнительные силы и наполняло гордостью. Потому что ее независимость и сила соединялись не столько с его мыслями о материальном обогащении, сколько с той частью возможных плодов этого обогащения, которые она могла бы использовать, чтобы достичь органического и социального совершенства. Это оправдывало его прибытие в Лондон и придавало его присутствию здесь надлежащую весомость. И теперь, найдя Бернис, как всегда, бодрой и исполненной энтузиазма, он обнял ее, прижал к себе и почувствовал, как немалая часть ее задора и уверенности передается ему.

– Добро пожаловать в Лондон! – были ее первые слова. – Значит, Цезарь все же пересек Рубикон!

– Спасибо, Беви, – сказал он, отпуская ее. – Я получил твое послание, очень его ценю. Но дай-ка мне посмотреть на тебя. Пройдись-ка по комнате!

Он разглядывал ее, испытывая бесконечное удовлетворение при виде того, как она отступила на несколько шагов и прошлась, подражая походке модели, потом, сделав ему реверанс, сказала:

– Прямо от мадам Сари! Цена – чистые гроши, впрочем, это секрет, – сказала она и надула губки.

На ней было темно-синее бархатное платье в стиле «принцесса» с крохотными жемчужинками по линии шеи и на поясе.

Каупервуд взял ее за руку и повел к маленькому дивану, на котором хватало места для них двоих.

– Исключительно, – сказал он. – Не могу тебе передать, как я рад снова быть с тобой. – Потом он спросил о ее матери и продолжил: – Для меня это чудо, Беви. Лондон мне никогда особо не нравился, но на сей раз, когда я знал, что увижу здесь тебя, я наслаждался видом этого города.

– А чем еще? – спросила она.

– И твоим видом, конечно. – Он засиял и принялся целовать ее, прикасаясь губами и пальцами к ее глазам, волосам, рту, наконец, она предупредила его, что любовью они смогут заняться лишь позже. Вынужденный согласиться, он вкратце рассказал ей о рейсе через Атлантику и обо всем, что произошло за это время.

– Эйлин остановилась со мной в отеле «Сесил», – продолжал он. – Художник сделал ее портрет для газеты. А твой Толлифер просто блистал, должен сказать, старался изо всех сил сделать ее жизнь прекрасной.

– Мой друг! Я его не знаю!

– Конечно, ты его не знаешь, но как бы там ни было, он оказался очень неглупым парнем. Видела бы ты, каким он пришел ко мне в Нью-Йорке и каким он был на пароходе. Аладдин и волшебная лампа под названием деньги! Кстати, он отправился в Париж, частично чтобы замести следы, насколько я понимаю. Я, конечно, позаботился о том, чтобы у него было достаточно денег на данный момент.

– Ты с ним встречался на борту? – спросила Бернис.

– Да, его представил капитан. Правда, он из тех людей, которые сами себя умеют представлять. И он, кажется, настоящий гений в том, что касается умения расположить к себе дам. Он практически обаял всех красивых женщин на пароходе.

– И это когда там же находился ты? И ты хочешь, чтобы я этому поверила?

– Признаю, это чудо, но он обладает какими-то сверхъестественными способностями. Он, кажется, чувствует, что именно ему следует делать. Лично я видел его очень мало, но ему удалось произвести впечатление на Эйлин – такое сильное впечатление, что она хочет пригласить его к нам на обед.

Он торжественно посмотрел на Бернис, а она в свою очередь восторженно посмотрела на него, добавив секунду спустя:

– Я рада. Правда. Ей нужна такая перемена. Нужно было это сделать сто лет назад.

– Согласен, – сказал Каупервуд. – Поскольку я не могу быть для нее тем, чем ей хотелось бы, почему нельзя найти мне замену? Как бы там ни было, я надеюсь, он сохранит голову, и склонен думать, что так оно и будет. Эйлин уже планирует отправиться в Париж за покупками. Так что, думаю я, все идет хорошо.