Стоик

– Да, и я думаю, что могу объяснить почему. Это источник того, что в настоящее время в моей стране считается лучшим. – Она отметила, что он подчеркнул слова «в настоящее время». – Культуру Италии, – продолжил он, – мы можем оценивать как культуру людей, совершенно на нас непохожих, то же самое, на мой взгляд, можно сказать относительно Франции и Германии. Но здесь мы естественно и с симпатией находим источник нашей собственной культуры и развития, даже те из нас, у кого не полностью английские корни.

– Вы чуть ли не слишком добры по отношению к Англии, – сказала леди Эттиндж. – У вас английские корни?

– Да, мои родители были квакерами. Меня в полной мере воспитывали в простоте английских квакеров.

– Боюсь, что не все американцы настолько доброжелательны.

– Мистер Каупервуд может говорить со знанием дела о многих странах, – сказал лорд Хэддонфилд, подходя поближе, – он целое состояние потратил за долгие годы, собирая повсюду коллекцию искусства.

– Ну у меня очень скромная коллекция, – сказал Каупервуд. – Она еще в самой начальной своей стадии.

– И его коллекция находится в одном из самых прекрасных музейных зданий, какие я видел, – продолжил лорд Хэддонфилд, обращаясь к леди Эттиндж. – И это дом мистера Каупервуда в Нью-Йорке.

– Я как-то раз имел удовольствие слышать разговор о вашей коллекции, мистер Каупервуд, это было во время моего последнего посещения Нью-Йорка, – сказал Стоунледж. – Правда ли, что вы приехали в Лондон с целью пополнить ее? Кажется, я на днях читал что-то об этом.

– Это слух, не имеющий под собой никаких оснований, – ответил Каупервуд. – В настоящий момент я не коллекционирую ничего, кроме впечатлений. Я в Лондоне проездом – скоро переберусь на континент.

Весьма довольная триумфом, которого Каупервуд вроде бы достиг, Эйлин за обедом пребывала в без меры веселом настроении, тем более что Каупервуд время от времени смотрел в ее сторону вопросительным взглядом, поскольку ему крайне хотелось произвести благоприятное впечатление. Он, конечно, знал о финансовых интересах Хэддонфилда и Эттинджа, а теперь еще тут появился Скарр, который, как было известно Каупервуду, искал возможности продвинуть один из проектов подземки. Что касается лорда Эттинджа, то Каупервуду требовалось узнать, что удастся, о его влиятельности и связях, и в этом отношении он добился некоторого успеха, потому что леди Эттиндж откровенно рассказала ему о политических интересах мужа. Он был тори, находился в близких отношения с лидерами партии тори и в настоящее время рассматривался как один из кандидатов на важное назначение в Индии. Все это зависело от политических поворотов, связанных с Бурской войной, сотрясавшей в это время Англию. Пока что война не принесла ничего, кроме потерь. Но политика нынешней кампании состояла в сокрытии этого неблагоприятного факта, и Каупервуд по дипломатическим соображениям придерживался такой же позиции.

Во время обеда он болтал о пустяках с другими гостями, спрашивая себя, кто из всех присутствующих может быть полезен ему и Бернис. Леди Босвайк пригласила его в свой домик в Шотландии. Скарр, после того как дамы оставили стол, первым подошел в Каупервуду и спросил, надолго ли он в Англию. Если надолго, то он, Скарр, будет рад видеть Каупервуда у себя в Уэльсе. Даже Эттиндж к этому времени разогнулся в достаточной мере, чтобы обсуждать вопросы американские и международные.

И эти отношения укрепились в понедельник, когда мужчины отправились на охоту и все увидели, что Каупервуд знает толк в этом деле. Что говорить: к тому времени, когда Каупервуды собрались уезжать, у всех гостей сложилось восторженное мнение о Фрэнке. Чего нельзя было сказать об Эйлин.

Глава 26

Заглянув к Бернис после своего возвращения из поместья Беритон, Каупервуд обнаружил, что она готовится посмотреть один из коттеджей, предложенных полковником Хоксбери в качестве подходящего летнего жилья для нее и для ее матери. Дом этот, как сказала она, стоит на берегу Темзы между Мейденхедом и Марлоу.

– А знаешь, кто владелец? – спросила она у него голосом, намекающим на тайну и сюрприз.

– Ни малейшего представления. Разве что попытаться прочесть твои мысли.

– Попытайся.

– Нет, не я. Слишком трудно. Так кто?

– Не кто иной, как тот самый английский лорд, о котором тебе писал мистер Сиппенс. Если только у них тут не два лорда с одинаковым именем. Лорд Стейн.

– Не может быть, – сказал Каупервуд, удивленный таким совпадением. – Расскажи-ка мне об этом. Ты его видела?

– Нет. Но полковник Хоксбери очень хвалил это место, он говорит, оно рядом с Лондоном. А ко всему прочему он и его «сестра живут там», – сказала она, подражая произношению отсутствующего полковника.

– Ну если дела обстоят так, то, я думаю, мы должны хорошенько во всем этом разобраться, – сказал Каупервуд, с восхищением отмечая ее одежду: длинная юбка, жакет в обтяжку из ярко-зеленого сукна, отделанный золотым плетением и с золотым пояском. Небольшая зеленая шляпка, украшенная одним красным пером, сидела наискосок на ее голове.