Столько лет спустя

«Наша рота пошла влево по берегу, через какой-то сквер. Попали во двор, где находилось много женщин и детей, они буквально повисли на бойцах, целуя нас» (Н. Шевченко). В гостинице «Крым» расположился штаб батальона во главе с капитаном Бузиновым. Уже увидели в городе и, конечно, сразу узнали двухметрового гиганта, председателя горисполкома Цыпкина. И он узнавал лю­дей, кричал женщинам:

— Девочки, мы вам свежие газеты привезли!

На улице Красноармейской жила (и ныне здравствует) Анна Васильевна Пампу. Она помчалась (именно помчалась — город освобождают!) на пристань:

«Там я взяла подводу, повезла тяжелораненых в госпиталь, стала помогать: подушку поправить, с ложечки покормить. Харчи у моряков свои. Ну, правда, очень тя­желые были моряки, у двоих челюсти снесены. Мне ко­мандир потом сказал: иди домой, а завтра с утра приходи. Я уже слышала от раненых, что завтра второй десант будет — главный…»

В. Дунайцев, пулеметчик: «Я попал в больницу, меня ранил в голову немецкий снайпер, ребята крикнули: при­гнись! Я прыгнул в сторону, но все-таки зацепило. На предложение лечь в постель я отказался и пошел вниз. Враг был уже на подступах к больнице…»

Повезло пулеметчику, что не остался он в госпитале.

* * *

В Евпаторию мчался на автомашинах 105-й гитлеров­ский пехотный полк 72-й дивизии. Но еще до его прибы­тия в бой с десантом вступили 22-й разведывательный и 70-й саперный батальоны и несколько артиллерийских батарей. Они стали отрезать десантников от моря и брать в кольцо. С соседнего аэродрома Саки поднялись в воздух 20 немецких «юнкерсов».

Моряки яростно отбивались, пытаясь удержать Пас­сажирскую и Товарную пристани, чтобы мог высадиться второй эшелон десанта. В 10 часов утра Бойко отправил радиограмму: «Положение угрожающее, требуется немед­ленная помощь людьми, авиацией, кораблями». В 11 часов Бойко сообщил: «Радиосвязи с батальоном нет». Из гости­ницы «Крым» штаб батальона во главе с Бузиновым пы­тался наладить связь между ротами.

На моряков надвигалась огромная, жестокая сила. На улице Интернациональной против нашей танкетки фаши­сты выстроили… евпаторийских женщин, стариков и де­тей. Они вели заложников впереди себя.

Ф. Снятовская (ей было тогда семнадцать лет): «Перед этим гитлеровцы выгнали всех из дома. Мужчин застави­ли тянуть пулеметы. Один отказался, и ему тут же кин­жалом отрезали по четыре пальца на каждой руке, связа­ли руки назад и приказали идти куда хочет. Кровь струи­лась следом. Когда появился наш броневик и фашис­ты поставили нас впереди себя, люди стали кричать, пла­кать».

В этот самый момент люк танкетки вдруг открылся и десантник крикнул: «Братцы, разбегайтесь!» Тут же пуля попала ему в лоб. Это был секретарь Сакского рай­кома партии Трофим Коваленко. Женщины и дети кину­лись врассыпную, многие оказались спасены.

На улице Танкистов пятеро десантников, попав в окру­жение, заскочили в домик № 5, где оказалась девяносто­летняя местная караимка. Моряки успели вывести ее на задворки, а сами продолжали отстреливаться. Фашисты подожгли дом. Никто из моряков не вышел с поднятыми руками.

На второй день, 6 января, Анна Пампу, как и обещала, отправилась в больницу, но добраться не смогла: фа­шисты начали облаву. 7-го утром они вошли в больницу. Обнаружили восемнадцать тяжелораненых людей. Гит­леровских автоматчиков сопровождал медицинский пер­сонал — главный врач больницы Балахчи, хирург Глицос и санитар.

— Вы нас били? — спросил немецкий офицер.

Моряки, кто как лежал — лицом к стене, в подушку, даже головы не повернули.

— Теперь мы вас будем убивать,— сказал офицер.

Моряки снова не отвечали, только один спросил:

— А кровью нашей не захлебнетесь?

Фашисты велели врачам и санитару выйти. После этого в палате раздались автоматные очереди…