Столько лет спустя

Георгий Рожко: «Прошло несколько месяцев. Весной я с товарищем, таким же мальчишкой, пробрался на вто­рой этаж пустого дома, и мы увидели — в сквере под командой фашистов люди длинными баграми цепляли тру­пы за бушлаты и ватные брюки и перетаскивали их из мелкой траншеи в глубокий ров. Тут же стояла большая бочка с хлорной известью. Хлором пересыпали тела уби­тых, потом закидали камнями».

Месть фашистов была жестокой. 7, 8 и 9 января они прошли по дворам и арестовали около шести тысяч жите­лей — «за помощь десанту».

Я. Сиказан: «Из дому брали кто в чем стоял — не дали одеться. Всех согнали в одно место, под открытым небом, шел снег, дождь. Произошла такая сцена. Триандафилиди Павла, бывшего по церковным делам в Симферополе и задержанного дорогой, тоже привезли сюда. Он требо­вал, чтобы его проверили скорее и отпустили, нервничал, показывал документы. В это время чемодан его раскрыл­ся и оттуда выпали священные книги. Он наклонился, стал собирать их, и его в этот момент застрелили.

По 25—30 человек нас начали уводить за насыпь, где были противотанковые рвы, а там брали по 5 человек и ставили лицом ко рву на колени и в затылок расстрели­вали из винтовок и пулеметов. При первом же выстреле я упал в яму, потом падали на меня. Я лежал до десяти вечера. После расстрела кто-то проходил по всем ямам, слышны были разговоры: «Дышит, докончи его», «Поле­зай в яму, добей того, он жив». После этого раздался выстрел, и женский голос сказал из ямы: «И меня тоже». Спустя час были снова голоса: «Товарищи, кто жив? Мы партизаны…» Я понял, что это были полицаи, и лежал молча».

Огромная машина смерти не могла не давать перебо­ев, и кроме Якова Федоровича Сиказана уцелело еще нес­колько евпаторийцев.

Шестнадцатилетнего Григория Сиротенко 7 января убивали вместе с отцом: «Четверо немцев поставили нас четверых перед ямой на колени. Я не хотел встать на колени. Когда раздался выстрел, я упал. Придя в себя, я увидел, что лежу у ног убитого отца. На меня стали падать мертвые люди. Всю силу я тратил на то, чтобы не захлебнуться в крови: держал вверх подбородок, поддер­живая его рукой.

Когда все стихло, я услышал разговор мальчиков, это были мои товарищи по школе. Они помогли мне выбрать­ся из ямы. Я весь был в крови. Мы умылись снегом. Хоте­лось кушать, было холодно. Мы собрали сухари, которых много валялось…»

Вспомним семнадцатилетнюю Ф. Снятовскую, кото­рую немцы вместе с другими женщинами и детьми поста­вили впереди себя против нашей танкетки. Она тоже чудом уцелела. «Я добралась домой, всю ночь лежала без сознания и только в шестом часу утра пришла в себя. Отец, желая отвлечь меня, читал мне книгу «Ричард Львиное Сердце». Вдруг в 10 часов утра к нам вломились во двор и стали забирать мужчин…