Стон (СИ)

Оба «танцора» замерли, но замерли отвратительно близко друг к другу, и от мощного прилива бешенства у Сада закололо в груди: почему сам он не может, не имеет права встать вот так: касаясь плечом, в дюйме от невыносимо прекрасных губ и глаз?!

Фланелевая рубашка, мягкие брюки, растянутые и вздувшиеся на коленях симпатичными, очень домашними пузырями… Он так соскучился по своему мальчику, по аромату его волос, по теплу его дыхания! И так от него далек. Выброшен на пустынную, холодную орбиту Земли нелюбовью и брезгливым презрением.

А этот, смотри-ка, пристроился, и, кажется, даже вцепился пальцами… Да, совершенно верно — вцепился! Стиснул своей мерзкой клешней запястье, и теперь на тонкой, нежной коже непременно останется след.

Садерс шагнул вперёд, и этот, отпустив наконец руку Шерлока, тоже двинул навстречу: мгновенно сгруппировался, даже на глаз став каменно-твердым.

Неплохо, неплохо…

— Уходите.

Что такое?!

Он уже считает возможным распоряжаться в этом доме?! Шерлок угрюмо молчит, как видно, раздосадованный их нелепыми телодвижениями, а выскочка все никак не уймётся: петушится, выпятив грудь и сверкая глазами.

«Уходите»? Кому он это говорит?! Он хотя бы осознает, садовое пугало, в какое дерьмо занесла его шутница-судьба? Что ж, это даже интересно.

Слёзы выкипели, и на смену плаксивой слабости и бешенству, жарко дымящемуся в груди, пришло веселое, вкусное изумление с легкой приправой азарта.

*

Час назад, слепо уставившись в непроницаемое стекло, за которым пробегала чуждая ему жизнь лондонских пригородов, он ни в чем не был уверен, кроме адского по силе желания взглянуть на свою обожаемую проблему. Сомнения нещадно терзали душу: надо ли ехать; есть ли в этой встрече хоть капля смысла; что она принесёт, кроме очередной порции боли и унижения; не отменить ли принятого решения, позвонив и приказав Санти немедленно подъехать и ждать у входа в центральный офис. К чертовой матери весь этот мутный любовный бред! Хватит! Накопилась масса неотложных и важных дел: разрывается сотовый; секретарь стонет, с головой зарывшись в бумагах; деловые партнеры вежливо и деликатно спрашивают о здоровье…

Противоречия истерзали Садерса не меньше любви. Его ежеминутно кидало из крайности в крайность, и к дверям с номером 221В он подходил на негнущихся, деревянных ногах, готовый повернуть назад в любую минуту.

*

Джеймс достаточно долго не уезжал, насмешливо наблюдая малодушное замешательство всесильного господина Ремитуса, топтавшегося на мостовой с видом жалкого разносчика пиццы, и оставляя ему крохотный шанс развернуться, сесть на заднее сидение теперь уже его, Джеймса, роскошного джипа, плюнуть на чертову дверь и по-настоящему начать всё сначала. Не уезжал достаточно долго для того, чтобы даже успеть задуматься. Он был уже почти готов повременить со своей новой жизнью, а то и вовсе от неё отказаться. На черта ему эта свобода? Что он с ней будет делать? Что он умеет, кроме почти акробатического подмахивания и быстрого счета купюр? Сад сейчас так трогательно напряжен, так сексуален в своей черной куртке и джинсах — таких охуенно тугих, что его внушительные причиндалы вырисовываются как на ладони, и так и манят, так и просятся в рот… Красивый мужчина. Мощный. И какая, собственно, ему, Джеймсу, разница, чей член протолкнется в его растраханный зад и доведет до бешеного оргазма. А член Садерса — ещё та конфетка. Слаще он пока не пробовал. Если, конечно, не брать во внимание красавчика Ди, которого, к сожалению, уже не вернешь, и которому не отсосешь…

Да и привык он к нему за эти годы.

Но Садерс перестал переступать с ноги на ногу и, резко обернувшись, так зыркнул, так глазами сверкнул, что в движке закипело масло.

Отрезвил мгновенно, так, как только он и умел.

Ну и хуй с тобой… Вылизывай своей шлюхе зад.

Ключик с готовностью повернулся в замочке, и красавец-джип плавно, с достоинством тронулся с места.

Прощай, старичок. Пропади ты пропадом.

*

Теперь сомнения отступили. Не настолько он, оказывается, слаб, чтобы так просто сложить оружие.

Мальчик мой, ты просто вынуждаешь вступить в игру. Неужели не понял ещё, что я никому тебя не отдам? Ты выстраданная добыча, Шерлок; ты первый и последний, кого Садерс Ремитус умолял, чьи руки целовал, как безумный. А этот…

Что за жалкая тень маячит возле моих ног? Кто говорит мне смелое «уходите»?

— Почему?

Простой вопрос смутил приготовившегося к броску супермена, а сам Садерс искренним удивлением, непониманием происходящего на время сбил его с толку и обезоружил.

В самом деле: пришел человек в гости, а его гонят за дверь. Почему?

— Кажется, лично вас я ничем не обидел, Джон. Может быть, на правах хозяина предложите мне чашечку кофе? Шерлок никогда этого не делает. Удивительно негостеприимное создание наш Шерлок! Кстати, в отличие от меня. И если вы вдруг… когда-нибудь, случайно… окажетесь в моём доме, вы убедитесь в справедливости этих слов.

— Прекрати кривляться, Сад. Смотреть противно на твои жалкие потуги выглядеть человеком.