Стон (СИ)

— У меня на самом деле… роман. Кажется.

— Кажется? Хм… Интересно… Бог в помощь, Шерлок.

*

Он носился по квартире, как сумасшедший, пытаясь сделать одновременно несколько очень важных вещей: принять душ, потому что ощущение грязи было невыносимым; выпить большую кружку черного кофе, потому что тело срочно требовало ударной дозы глюкозы и кофеина; причесаться, постричь ногти…

Нетерпение подгоняло, превращая все действия Шерлока в бессмысленную толкотню.

Наконец собственная маета так его утомила, что он без сил упал на диван и закрыл глаза. Необходимо успокоиться, упорядочить разбушевавшийся в мыслях хаос, дать телу возможность отдохнуть от сотрясающего сердцебиения.

До вечера вполне достаточно времени. Он всё успеет. Он будет спокоен и невозмутим при встрече. Сейчас, оказавшись в родных и привычных стенах гостиной, он позволил себе на минуту поверить, что судьба не всегда беспощадна.

Он отчетливо представлял, как зайдет в ненавистный Ярд и увидит у стойки обтянутую дешевой фланелью спину, которую обнимал и гладил с такой ненасытной тоской.

И рукам было жарко. И сердцу.

Что происходит?

Зачем ему этот бродяга?

Что необъяснимо притягательного он нашел в его потухших глазах?

И почему так жестоко ломает от желания прикоснуться?

Неожиданно он задремал, хотя вряд ли можно назвать приятной дремой то тяжелое забытьё, в которое погрузилось сознание, утомленное атакой беспорядочно метущихся мыслей.

*

Но даже такой, похожий на обморок, сон Шерлока освежил и вернул часть утраченных сил.

Он решил завершить прерванный туалет и, потеплее одевшись (неожиданно налетевший северный ветер хозяйничал на улицах Лондона, кружась и врываясь в приоткрытые двери домов), прогуляться по городу, посидеть в одном из уютных кафе многолюдного Сохо, погрузиться в его особенную, непринужденную атмосферу.

Очень хотелось обмануться хотя бы на вечер: он такой же, как все, обыватель, решивший неплохо провести свободное время. Нет ни боли, ни безысходности, ни вечного страха, что кое-кто, обезумевший от не знающей насыщения похоти, в очередной раз сорвется, и последствия этого срыва будут долго ещё изводить его чувством непоправимой вины.

Ничего этого нет.

Лишь расцвеченные огнями улицы города.

Лишь суетливо снующая праздная толпа.

А то, что дорога ненароком приведёт к дверям личного ада, так это просто капризы судьбы.

Он был уверен, что сегодня в Ярде к нему никто не подсядет: Садерс никогда не изменял привычкам, и после проведенной с Шерлоком ночи расслаблялся настолько, что давал ему временную передышку, как видно, надеясь, что тот наконец-то одумается, что, сломленный и покорившийся, в следующий раз прильнет к нему без привычной ненависти и презрения.

И лишь спустя неделю, подчиняясь беснующимся в его душе демонам, понимая, что в очередной раз ничего не добился, Садерс начинал всё сначала…

Казалось, этому не будет конца. Нынешняя разбитость Сада Шерлока обмануть не смогла: он не тешился самообманом. Что бы ни грызло черное сердце Сада сегодня, завтра он вновь поднимет поникшую голову и обожжет Шерлока непримиримой яростью: мой, мой навеки, и не смей подумать иначе.

Но это будет потом.

А сейчас Шерлок рвался навстречу неизвестности, окрыленный надеждой, почти счастливый.

Один раз. Один-единственный раз.

Он увидит незнакомца и сразу поймет, что за силы несут его туда, куда всё это время он шел, как на казнь.

*

Лихорадочное передвижение в гомонящем веселом потоке трудно было назвать прогулкой. Будто сквозь корявые сучья, Шерлок продирался сквозь надушенные, принаряженные ради вечернего моциона тела, стремясь к единственной цели, сгорая от нетерпения. Глотая обжигающий кофе в симпатичном бистро, он возбужденно вздрагивал — скорее, скорее туда.

Ничего, похожего на приятное времяпрепровождение. Грохочущее сердцебиение и охваченная горячкой нетерпения голова.

Шерлок решительно встал и через пару минут несся по мостовой, подхваченный ветром, слегка остудившим пылающие щеки и лоб.

На пороге Ярда накатила глупейшая слабость: не слушались ноги, не гнулись заледеневшие пальцы, дверная ручка выскальзывала из рук.

Громкая музыка и запах спиртного накрыли привычным силком: ловушка. В висках вспыхнула новая порция боли.

Он так отчаянно волновался, что поначалу не различал ни силуэтов, ни лиц.

Народу было немало: испортившаяся погода гнала любителей остренького в тепло. У стойки — не протолкнуться, да и столики оказались занятыми. В радужном полумраке витал терпкий аромат сексуального возбуждения: переизбыток охваченных желанием тел создавал особый флер непристойности и порока.

Как всегда на Шерлока обратили внимание. Взгляды ощупывали, раздевали, наполнялись интересом и жаждой.

Он растеряно озирался в дверях: давно здесь не было так многолюдно. Но Эд уже увидел его и призывно махнул рукой, одновременно что-то объясняя сидящему напротив мужчине, которого Шерлок сразу узнал. Один из недавних его клиентов, чьи отвратительные причуды невозможно вспомнить без рвотных позывов.