Стон (СИ)

Обернувшись через плечо и встретившись с Шерлоком взглядом, тот вскочил, в безумном порыве рванувшись навстречу. Засияли глаза, приоткрылись губы. Ненавистная жажда немедленно взять… И замер, вспомнив, как видно, условия договора. Лицо исказила болезненная гримаса: так сильно хотелось приблизиться, ещё раз оказавшись в магнетическом поле жара и секса.

Шерлок холодно отвернулся. Урод. Всё его внимание было отдано залу: он напряженно всматривался в каждого из сидящих за столиками в надежде найти навсегда врезавшиеся в память черты. Но лица сливались в общее пресное месиво. Ничего, похожего на теплую синеву. Ничего, заставляющего сердце дрожать и падать.

Он опустился на освободившийся стул, с омерзением ощущая остатки тепла только что покинувшего его тела. Ничего хуже, чем пристрастия этого, на вид такого обыкновенного, безобидного человека, за эти полгода у Шерлока не было. Он брезгливо передернул плечами и посмотрел бармену в глаза.

— Сегодня никого, — успокоил Эд и поставил перед ним привычный бокал вина.

…Домой Шерлок вернулся поздно, до последней минуты надеясь на чудо.

Но не бывает чудес.

*

На четвертый день Шерлок не выдержал. Ожидание доводило до нервного тика. Ожидание бесполезное и оттого ещё более жгучее.

От выпитого мутило: все эти дни он пил непривычно много, и впервые познакомился с настоящим похмельем — тяжелым, отдающим в висках гулким набатом, скручивающим желудок тошнотворными спазмами.

— Эд. — Каждое слово давалось с трудом. — Скажи… Ты не запомнил, случайно, парня…

Бармен понимающе усмехнулся.

— Того, что увел тебя несколько дней назад?

— Пять дней назад.

— Ну хорошо, пять… Помню, конечно. Приходил твой красавчик и торчал до двенадцати вон за тем… — Эд кивнул в сторону входной двери, — …столиком. Хм… Я думал, он никогда не отдерет от стула свою упрямую задницу! Не тебя ли этот мачо так настойчиво поджидал? — наигранно удивился он.

Шерлок едва держался — страстно хотелось впиться зубами в горло и вырвать каждое ядовитое слово.

— Ты уверен, что это тебя касается? Дальше…

— Дальше? Не знаю. — Эд равнодушно пожал плечами. — Ушел. Больше здесь его не было. Как видно, не настолько ты ему интересен. Кто он?

— Никто.

*

Вот и закончился твой роман, Шерлок.

========== Глава 29 Кому ты нужен! ==========

Шерлок не склонен к истерикам, но сейчас он смеялся именно истерично, всхлипывая на вдохе, вытирая ладонью набежавшие слёзы.

«Побрился, помылся… Жалкий, ничтожный кретин! Кому ты нужен?! Заезженная, усталая шлюха! Да он до сих пор отплевывается, вспоминая твои мерзкие поцелуи! О, боги, как же это смешно!»

Он корчился в кресле, зажимая дрожащий от смеха живот, пытаясь остановить конвульсивное сотрясение, от которого ломило всё тело… Он не предполагал, что может быть хуже, чем было все эти кошмарных полгода. Дни сумасшедшего ожидания высосали из него остатки веры. Что бы ни происходило, какая бы грязь ни касалась его души, огонек веры слабо, но настойчиво тлел: всё изменится, вот-вот, ещё немного, надо только набраться терпения. Прижав к себе незнакомое и почему-то очень знакомое тело, он понял, ради чего так отчаянно цеплялся за жизнь. Вера превратилась в уверенность, хотя ничего более шаткого, зыбкого, чем надежда на новую встречу, представить себе было нельзя.

Всё рухнуло в одночасье. Пара насмешливых фраз разрушила все иллюзии. Но что могут значить слова бармена, для которого он, Шерлок — лишь способ хорошо заработать?! И почему так ошеломили его эти несколько равнодушно брошенных слов?!

Потому что были правдоподобны до тошноты.

Смех иссяк, оставив после себя не звенящую легкость, как это бывает обычно, а режущую боль в затылке и гулкую пустоту. Потом накатил панический ужас — а вдруг?! Вдруг все не так?! Это же Садерс! Как можно верить его обещаниям?! Чем он там клялся, памятью матери?! Какая у чудовища может быть мать?!

Он заметался по квартире в поисках телефона.

*

— Чего тебе? — прозвучало враждебно и глухо.

— Он жив?

Если он сейчас заорет, станет немного легче.

Но враждебные нотки уже исчезли, и рокочущий голос промурлыкал снисходительно и лениво:

— Мой мальчик, ты так надоел мне со своим оборванцем! Что, не пришел? Отвратительная неблагодарность. Эд уже доложил мне, как пошло ты напивался все эти дни, поджидая своё загулявшее счастье, и едва не свернул себе шею, бесконечно пялясь на дверь. Будь уверен, твой маленький принц жив и здоров. — Сад усмехнулся и вкрадчиво прошептал: — И, думаю, даже весел. Нежится в объятиях какой-нибудь славной принцессы. А может быть, двух принцесс. Почему бы и нет? Судя по тому, как ты бесишься, в чувственных разговорах он недурён…

Шерлок слушал унизительную отповедь и молчал, понимая, что Садерс прав, что нахлынувшее наваждение сделало его слабым и уязвимым. И слепым. И глупым.

Лицо заливало жаром стыда.

— Молчишь? О, мой мальчик, как невыносимо ты жалок. Названиваешь, скулишь. Ты никогда не начинал разговора первым. Гордился. Ну и где теперь твоя гордость, любимый? Неужели он того стоит?

И Шерлок ответил:

— Стоит.

Короткие гудки напомнили ему детский плач.

***