Сторона Германтов

— О, как мило с вашей стороны, — сказала герцогиня намеренно обыденным тоном, будто я подал ей манто. — Я весьма польщена.

— Слушай, я ненадолго подойду к матери, садись на мой стул, — сказал мне Сен-Лу, насильно усаживая меня рядом со своей теткой.

Мы с ней помолчали.

— Я иногда замечаю вас, когда гуляю по утрам, — сказала она с таким видом, будто сам я ее не замечал и она сообщала мне новость. — Это очень полезно для здоровья.

— Ориана, — вполголоса сказала г-жа де Марсант, — вы говорили, что заедете к госпоже де Сен-Ферреоль, так не будете ли вы любезны ей передать, чтобы не ждала меня к обеду? Я останусь дома с Робером. И если бы вы могли заодно заехать к нам и сказать, чтобы как можно скорей купили сигары, которые нравятся Роберу, это «Корона», они у нас кончились.

Подошел Робер; он услышал только имя г-жи де Сен-Ферреоль.

— Это еще что за госпожа де Ферреоль? — спросил он изумленно и вместе с тем решительно, поскольку нарочно подчеркивал свое полное незнание света.

— Что ты, мой дорогой, ты ее прекрасно знаешь, — возразила мать, — это сестра Вермандуа, она когда-то подарила тебе чудный биллиард, ты его обожал.

— Вот как, сестра Вермандуа, я понятия не имел. Семья у меня потрясающая, — продолжал он, наполовину обернувшись ко мне и незаметно для себя воспроизводя интонации Блока, точь-в-точь как подхватывал его идеи, — они водятся с немыслимыми людьми, с какими-нибудь Сен-Ферреолями (и он отчеканивал последний слог каждого слова), ездят на балы, раскатывают в «викториях», ведут роскошную жизнь. Чудеса, да и только.

Герцогиня Германтская издала легкий горловой звук, краткий и сильный, словно изо всех сил подавляя улыбку, и это означало, что в той мере, в какой позволяют родственные чувства, она отдает должное остроумию племянника. Тут доложили, что князь фон Пфаффенхайм-Мюнстербург-Вайниген просит сообщить г-ну де Норпуа о своем прибытии.

— Встречайте его, месье, — сказала г-жа де Вильпаризи бывшему посланнику, и тот пошел навстречу германскому премьер-министру.

Но маркиза его задержала вопросом:

— Погодите, месье; скажите, показывать ему миниатюру с императрицей Шарлоттой[166]?

— Полагаю, он будет в восторге, — отозвался посланник проникновенно, словно завидуя милости, ожидавшей этого счастливчика министра.

— О, я знаю, что он человек весьма благонадежный, — сказала г-жа де Марсант, — у иностранцев это такая редкость. Но я наводила справки. Он воплощение антисемитизма.