Сторона Германтов

Впрочем, г-жа де Вильпаризи была не вполне довольна визитом г-на де Шарлюса. Он очень любил тетку, хотя и находил в ней массу недостатков. Но временами в приступе ярости, под влиянием воображаемых обид, он, не в силах укротить свои порывы, писал ей донельзя яростные письма, в которых ссылался на всякие мелочи, которых до того как будто и не замечал. Среди прочих примеров могу привести один, о котором сам узнал в Бальбеке: г-жа де Вильпаризи опасалась, что взяла с собой недостаточно денег и ей может не хватить их до конца отдыха в Бальбеке; поскольку она была скупа и опасалась дополнительных поборов, ей не хотелось получать деньги почтовым переводом, и она попросила у г-на де Шарлюса взаймы три тысячи франков. Спустя месяц, за что-то обидевшись на тетку, он попросил, чтобы она вернула деньги телеграфным переводом. Он получил от нее две тысячи девятьсот девяноста с чем-то франков. Спустя несколько дней, увидевшись с ней в Париже, он дружески попенял ей за ошибку, допущенную банком при пересылке. «Никакой ошибки нет, — возразила г-жа де Вильпаризи, — телеграфный перевод стоит шесть франков семьдесят пять сантимов». — «Ах, если это нарочно, тогда все в порядке, — ответил г-н де Шарлюс. — Я вам сказал об этом только на случай, если вы ничего не заметили, потому что, если бы банк поступил так с людьми, которые меньше привязаны к вам, чем я, у вас могли бы быть неприятности». — «Нет-нет, все правильно». — «На самом деле вы совершенно правы», — весело заключил г-н де Шарлюс, нежно целуя тетке руку. И впрямь, он совсем на нее не сердился и только улыбнулся над ее мелочной уловкой. Но спустя некоторое время он вообразил, что в одном семейном деле тетка хотела его обвести вокруг пальца и «сплести против него целый заговор»; тетка же по наивности окопалась за спинами тех самых дельцов, с которыми, как подозревал племянник, она строила против него козни, и вот он написал ей беспримерно дерзкое и бешеное письмо. «Я не просто отомщу, — добавлял он в постскриптуме, — я выставлю вас на посмешище. С завтрашнего дня я начну рассказывать всем и каждому историю о телеграфном переводе и о шести франках семидесяти пяти сантимах, удержанных вами с трех тысяч, которые я дал вам в долг; я вас обесчещу». На другой день, вместо того чтобы начать приводить в исполнение свои угрозы, он пожалел, что написал это письмо, в котором были воистину ужасные вещи, и поехал к тетке. Да и кому он мог рассказать историю о телеграфном переводе? Теперь он жаждал не мести, а искреннего примирения, и перестал рассказывать эту историю. А вот раньше, пока он был с теткой в прекрасных отношениях, он ее рассказывал повсюду, беззлобно, просто для смеху и потому что был крайне неделикатен. Рассказывал, но г-жа де Вильпаризи об этом не знала. Поэтому, вычитав из письма, что он собирается ее обесчестить рассказом о событии, о котором он сам ей сказал, что она действовала совершенно правильно, она вообразила, что сперва он ей лгал, а потом лицемерно притворился любящим племянником. Все это как-то уладилось, но теперь каждый из них не знал, как к нему относится другой. Разумеется, здесь мы имеем дело с совершенно особым случаем периодически вспыхивающих ссор. Совершенно иначе ссорились Блок и его друзья. И г-н де Шарлюс, как мы увидим, по-другому ссорился с другими людьми, не такими, как г-жа де Вильпаризи. И все же следует помнить, что наше мнение о ближнем, дружеские и родственные отношения лишь с виду устойчивы, а на самом деле ничего подобного: они переменчивы, как море. Вот почему так часто возникают слухи о разводе супругов, которые казались дружной парой, а немного времени спустя они вновь говорят друг о друге с нежностью; вот откуда столько низостей, которые рассказывает один друг о другом — а мы-то считали их неразлучными! — но вскоре они уже помирились, а мы всё никак не опомнимся от изумления; и вот как происходит мгновенный разрыв отношений между народами.

— Господи, мой дядя и госпожа Сванн спелись! — сказал мне Сен-Лу. — А мама, чистая душа, явилась их беспокоить. Для невинности все невинно!