Странные страны. Записки русского путешественника

На месте праздника были разбиты юрты, очень много юрт. Посреди поля в землю вкопаны столбы, и к ним привязаны лошади, сотни лошадей… Посредине городка из юрт сооружена арена, вокруг толпятся люди, очень много детей. На арене происходят бои: под вой и улюлюканье толпы борются монгольские мужчины, огромные мускулистые, каких я еще не встречал в этой стране. Мы узнали, что на этом празднике проходят еще скачки, и победитель получает главный приз — автомобиль УАЗ. К слову, все три местные машины, которые нам довелось встретить на протяжении пути, были наши, российские, или даже еще советские: УАЗики и ПАЗы.

После десятичасовой дороги мы оказались в местном районном центре, который очень напоминал советскую деревню какого-нибудь 1960 года, деревню моего детства, где у кромки поля стоит брошенный ржавеющий остов комбайна, где-то бросается в глаза полуразвалившаяся изба, а здесь такая же юрта, и заброшенный колодец — вот и все, что есть. Нас разместили в индивидуальных юртах с настоящими кроватями, и я с удовольствием переоделся в цивильных условиях. После позднего обеда, или, скорее, ужина, нам обещали встречу с местным шаманом у большого костра.

Мы с Чубайсом сели на одну из скамеечек. Шаман стал ходить вокруг костра и стучать в бубен. Он весь был обвешан цветными равзивающимися тряпочками, и вид его напоминал что-то индейское, по крайней мере именно так я представлял индейских вождей, читая в детстве романы Фенимора Купера. Шаман бесконечно ходил вокруг костра и бубнил под свой бубен. Наверно, это было какое-то заклинание, потому что неожиданно пошел дождь, сперва мелкий, а потом все сильнее и сильнее. Чубайс шепнул: «Я пошел спать.» Я посидел еще немного и поинтересовался у устроителей игр, нельзя ли попросить шамана прекратить дождь. Мне ответили, что нет, шаман в состоянии транса и к нему сейчас нет смысла обращаться, потому что он не услышит. Я тоже тогда решил уйти, да простит меня шаман, но из-за темноты никак не мог найти свою юрту, даже при свете фонаря. Решил вернуться. Это было легко, потому что шаманский костер был единственным лучом света в этом темном царстве. У костра Борис Вайнзихер и Андрей Раппопорт отмечали с шаманом шабат — был вечер пятницы. Перед ними стояла сильно початая бутылка виски. Пока я плутал в темноте, шаман, оказывается, раздавал какой-то специальный сыр, который приносит счастье в дороге. Мне тоже достался кусочек сыра, похожий на подсохший ломтик российского с заветренными загнутыми краями. Я выпил немного виски и уже без труда нашел свою юрту, где с удовольствием растянулся на кровати. Был уже час ночи, а назавтра, на семь утра, назначен конный маршрут.

26 июля

Мы начали день с того, что пошли на лошадях вверх по очень крутому склону, на котором вряд ли смог бы удержаться колесный транспорт. Я не ездил верхом почти с самого детства, и поэтому очень порадовался такой возможности. Сначала меня посадили на красивую белую лошадь, но она оказалась лениво-вялой и все время шла последней, сколько я не подстегивал ее поводьями. Где-то в середине маршрута я попросил у проводников, двух мощных монгольских всадников, поменять лошадь. Со мной согласился поменяться Олег, один из наших инструкторов-спортсменов. Он обладал особыми навыками общения с лошадьми, но все равно не смог заставить белого красавца скакать проворнее. А рыже-коричневая кобыла, которая досталась мне от Олега, сразу пошла очень резво, и мне периодически удавалось возглавлять «эскадрон».

Восхождение на высоту в две с лишним тысячи метров далось непросто, я чувствовал, как тяжело дышала моя лошадь, и я сам, притом что ехал, а не карабкался вверх на четвереньках, дышал тоже тяжело. Но когда мы поднялись на самую вершину, открылся настолько фантастический вид, что я забыл обо всех трудностях в мгновение ока. Пытаюсь избежать повтора в словах и найти замену эпитету «фантастический», но по-другому нельзя назвать то, что мы видели. Кто это смоделировал, спланировал, построил, раскрасил?..

Моим штурманом сегодня был Андрей Трапезников, потому что Чубайс продолжал ехать на своей багги. Местные монгольские любители техники, изредка попадавшиеся нам на пути, увидев этот диковинный механизм, впадали в состояние ужаса и восторга одновременно. Один монгол подошел к нам во время короткой остановки у небольшого населенного пункта и просто цокал языком, почти обнюхивал, почти целовал этого чудо-зверя. Чубайс какими-то известными ему знаками вперемешку с русскими и английским словами предложил прокатиться. Монгол лихорадочно закивал головой в знак согласия и прокатился. Его потрясение и багодарность материлизовались в немедленно принесенную откуда-то бутылку водки, так что Чубайс и здесь очень прилично заработал.