Странные страны. Записки русского путешественника

Впрочем, то, что она последняя — вовсе необязательно. На следующий день мы планировали завершить переход, но не знали, как поведет себя пустыня. Ночь обошлась без бури. Зато в голову полезли «несвоевременные мысли»… Прямо как у Горького. Например, о том, что каждому человеку, особенно ребенку, необходимо хотя бы одну ночь провести в пустыне. Это было бы полезнее целого курса школьной астрономии. Да и не только астрономии. Звездное небо в пустыне — это то, чего больше нельзя увидеть нигде. Впервые я ощутил это в самой первой экспедиции в Узбекистане в Кызыл Кумах. Мы шли огромной колонной автомототехники. Ночь. Кто-то сломался. Пока ремонтировали, я отошел в глубину пустыни. Огни фар и голоса людей пропали. Я оказался внутри звездного неба и не поверил своим глазам. Любимая строчка Багрицкого: «…по звездам проносит шаланду…» Впрочем, это — про море. А звездное небо в пустыне не сравнимо ни с небом над океаном, ни даже над горами. Вообще человек, который никогда не погружался в чистую природу, не понимает, где он живет. Только там можно соотнести себя с мирозданием, понять, что ты — на планете Земля. И даже во Вселенной… И вот еще: эту картину невозможно зафиксировать никакой аппаратурой, нельзя снять на самую совершенную фото или видеокамеру. В этом тоже магия: понимаешь, что Режиссер, который все это замутил — покруче самых великих моих коллег: ему лампочки для звездного неба не нужны. В городах — в любой части света — легко находить всякие созвездия: вот Орион, вот Медведица, вот Плеяды. В пустыне школьная астрономия не работает, теряясь в миллиардах других светил, которые видны только там. И есть лишь Космос во всей его непостижимости. Никогда ни в одной пустыне не видел туч и облаков. Всегда чистое небо. Не случайно Моисей встретился с Господом именно в пустыне и по ней 40 лет водил евреев. Не по лесам, не по долинам, не по взгорьям…

День четвертый

Последний день… Вообще о феномене «последнего дня» стоит поговорить. Экспедиция обычно готовится где-то за год. Всегда нетерпение: ну когда же, когда?.. И вот все готово, уже самолеты, и обычная жизнь далеко. Ты летишь к некой вожделенной невиданной точке с экзотическим, порой труднопроизносимым названием, о которой думал, мечтал, фантазировал. Но в самом прекрасном путешествии наступает момент, когда вдруг хочется, чтобы оно закончилось. Начинаешь считать, сколько осталось километров, барханов, сколько еще выдержит техника и психика. И даже когда что-то ломается, возникает предательская мыслишка: вот и хорошо — можно передохнуть.

Я покинул серебряный багги Чубайса и напросился к Андрею Раппопорту в джип — что-то новое напоследок. Мы плотно садились на днище, так, что все останавливались и бросались на помощь. Не раз машина оказывалась под очень опасным углом к склону бархана. Багги АБ так закипел, что его уже не смогли капитально отремонтировать и закрепили что-то на чем-то какими-то проволочками и веревочками. Казалось, что техника и люди выработали свой ресурс. Идея фикс: дотянуть до финиша. И кажется — вот он. Но нет — снова бархан. И только к концу дня возник оазис, к которому вел полуразрушенный мост, засыпанный песком. На твердой (наконец-то!) земле стояла терраса, где сидели несколько китайцев и лежала гора огромных чистых арбузов. Китайцы резали арбузы, а мы, даже не умывшись, жадно их ели. Удивительно: арбузы были без песка, и впервые за четверо суток не ощущался привычный скрип на зубах. А потом загнали технику на 18-метровую фуру-платформу, и как всегда наша компания собралась вместе для финального снимка.

Прощальная фотография делается всегда — конечная точка, которой завершается трудный переход. В нормальной жизни — в городском транспорте, например, — мы сторонимся грязных, плохо пахнущих людей. Здесь же ловлю себя на том, что грязь и пот не мешают двум десяткам мужчин нормальной ориентации страстно обнимать друг друга за плечи, чувствуя под рукой крепкие мускулы и ощущая мощнейшую силу КОМАНДЫ. Пройдет пара минут, объятия разомкнутся. Самолет… Москва… Работа… Будни… Быт… Суета… Нервы… Но это состояние единения, преодоления, надежности, братства останется на снимке.

А Чубайс уже замышляет следующую экспедицию…

Странные страны

Предисловие как послесловие