Странные страны. Записки русского путешественника

Сопровождающий нас экскурсовод был, конечно же, сотрудником местного КГБ. Разговаривая, он взвешивал каждое слово, вещал продумано и обтекаемо, боясь ляпнуть лишнего. На следующий день посетили мавзолей Туркменбаши и самую крупную мечеть в Ашхабаде. Надо сказать, что это все производит впечатление некого безумия, масштабного и щедро оплачиваемого. Огромные деньги, полученные от газа, ковров и туркмен-ити, вбуханы в эти гигантские размеры. Посреди мавзолея — могила Ниязова, того самого Туркменбаши. Он рос в детском доме (близкие погибли во время ашхабадского землетрясения 1948 года), затем пошел в школу, а позже закончил Ленинградский институт и был обычным советским инженером. Но в результате стал вот таким Туркменбаши и лег в Мавзолей. Среди всего этого великолепия и величия откуда-то постоянно возникают служащие в форме. То это форма полиции, то автоинспектора, то уборщика. Фигуры полностью закрыты, видны только лицо или глаза. Уборщики все время что-то моют и вытирают. Пока мы осматривали мавзолей, его все время мыли и вытирали.

Затем — мечеть, которая вмещает 25 тысяч прихожан. Она оказалась абсолютно пустой: в Туркмении не принято молится в общественных мечетях. Только раз в год, в день рождения Туркменбаши здесь собирается 20 тысяч человек. Мало того, в этой мечети нет ни одной строчки Корана, а вокруг золотыми буквами увековечены цитаты из сакральной книги Туркменбаши „Рухнама“.

Неподалеку — историко-археологический музей. Естественно, это здание столь же огромное. Экспонаты удивительны: в основном, статуи Туркменбаши. Еще весьма сомнительные кувшинчики, бронзовые наконечники, и все то, что можно найти в областном краеведческом музее любой страны мира. Но этому всему придана такая помпезность, такой размах! Никаких посетителей кроме нас не было. Фотографировать не разрешили. Еще и приставили на всякий случай молодого человека в зеленой форме, пристально следящего за каждым.

Все это напоминает Северную Корею или Советский Союз сталинских времен. Абсурдно, нелепо, но в то же время мощно и властно.

А люди живут, принимая такую жизнь. И значит они ее достойны.

Иран

В Иран переезжали на джипах через пограничный пункт. Пересечение границы оказалось довольно быстрым. Очень важно, чтобы в багаже не было спиртных напитков, потому что в Иране сухой закон. Помещения, где происходят таможенный осмотр и паспортный контроль как со стороны Туркменистана, так и со стороны Ирана, огромны, облицованы мрамором, насыщены колоннами и прочей помпезной архитектурой. И снова — портреты, статуи, бюсты. При этом — никакого комфорта для людей. Зато очень удобно людям в форме и с той, и с другой стороны. Преисполненные важностью миссии, они выходят из одних дверей и, пересекая необъятные пространства, направляются к другим. А внутри граждане сбиты в кучи, сидят и лежат на ярких подстилках прямо на полу, ожидая своей участи, впустят или не впустят, поставят визу или нет.

Висит большая мраморная доска с надписями на трех языках, включая русский. Мы спросили, почему на русском. И получили ответ: для того чтобы не разделять азербайджанцев, армян, туркменов — выходцев из Советского Союза. Поэтому русский язык здесь оказывается международным, причем на территории как Туркменистана, так и Ирана. Этот переход открывал великий сын туркменского народа Туркменбаши в месте со своим иранским коллегой Ахмадинижатом. Вот такой подарок они оставили народам, и мы этим подарком воспользовались.

Я был за рулем, а рядом мой товарищ, углубился в знаменитую книгу Туркменбаши, ставшую настоящим катехизисом туркменского народа. Он зачитывал цитаты, а я с большим интересом стал на слух знакомиться с этим гениальным трудом, который можно поставить в один ряд с великим наследием Сталина, Гитлера и Мао Цзэдуна.

Доехали до огромного города Машад с населением шесть с половиной миллионов. Резкий контраст с безлюдным Туркменистаном. Вечерняя улица, заполнена народом, пробки на дорогах, много света. Толпа, безусловно, своеобразная. Женщины полностью закрыты в хиджабах. Видны только глаза, у некоторых лица. У мужчин тоже дресс-код. Что утром, что вечером, черные костюмы.

Отправились в храмовый комплекс к усыпальнице одного из великих имамов, второй после Мекки святыне мусульманского мира. Несметное количество пилигримов, паломников прибывает в Машад. Огромнейшая территория блистательной красоты в прямом смысле этого слова. Потому что блестит все: вода в фонтанах на площади, зеркала, потолки, стены, стекла, которыми перекрыты часть стен. Все сияет. Везде золото и серебро. В отличие от пустынного Туркменистана, здесь — толпы людей. Площади, внутренние улочки и дворики выложены коврами. Все снимают обувь, мы тоже сняли. Обувь можно оставить на входе, но непонятно как среди тысяч и тысяч найти свои кроссовки. Где-то достали целлофановые пакетики, сложили туда обувь и стали ходить кто босиком, кто в носках. А вокруг тысячи людей, склонившиеся в молитве.