Страшные сказки братьев Гримм

Но разбойники были не одни. Жених и его шайка притащили с собой молодую женщину, одетую в зеленое платье. Они бросили ее на стол у очага. Она лежала не шевелясь, но была жива, потому что исторгала жалобные стенания и бессильные вздохи всякий раз, когда разбойники колотили ее.

Потом они приподняли ее и заставили выпить вина. Они насильно влили ей три стакана, струйки стекали из уголков рта, а она, задыхаясь, просила о пощаде.

Трижды они вливали ей вино. Сначала стакан красного, потом стакан белого и последним – вино желтого цвета, от него сердце ее не выдержало.

Разбойники отпустили ее, и тело молодой женщины в зеленом платье глухо стукнулось о стол. Она была мертва, и сколько разбойники ни терзали и ни дергали ее, оставалась неподвижной. А разбойники лишь пуще веселились.

* * *

Дочь мельника сидела в своем укрытии и думала, что же ей делать. Она чувствовала, как ужас сжимает ей сердце, нисколько не сомневаясь, что судьба, постигшая девушку в зеленом платье, уготована и ей, если ее найдут.

Она прижала ладони к губам, чтобы не выдать себя, чтобы не завопить от ужаса или не застонать от отчаяния.

Но это был еще не конец. Самое страшное ждало впереди, и ей было не избежать ужасного зрелища. Она не могла не слышать отвратительного хохота разбойников, не могла не выглянуть из-за бочки, наблюдая, как они в клочья рвут зеленое платье девушки.

Вот они вытащили ножи.

Вот они вонзают их в девушку.

Вот они отрезают от ее тела кусок за куском.

Вот кровь стекает со стола, течет по полу, собираясь в лужи у ног ее жениха и его дружков.

Вот они посыпают мясо солью, готовясь опустить в котел.

Пока они опрокидывали стакан за стаканом, потешаясь тем, что поносили умершую девушку, дочь мельника пряталась за бочкой, дрожа и трепеща от страха.

Она не могла даже вообразить себе столь ужасного зрелища. Оно было страшнее самого жуткого ночного кошмара, ведь за кошмаром следует пробуждение.

А дальше стало еще хуже.

Один из разбойников заметил, как что-то блестит. Тонкое золотое колечко на мизинце мертвой девушки.

Разбойник ухватился за палец, пытаясь сорвать кольцо, но безуспешно. Тогда он попробовал стащить его зубами, но и это не помогло. Наконец, он взял топор и отрубил палец, но тот оказался таким скользким от крови, что выскользнул у разбойника из рук.

Палец, очертив дугу в воздухе, упал на колени насмерть перепуганной дочери мельника, прятавшейся за бочкой.

Она едва сдержала вопль ужаса. Вопль, который тут же выдал бы ее, но она успела зажать рот ладонью.

Разбойник, сжимавший в руке топор, выругался, взбешенный тем, что палец вылетел у него из рук, и принялся его искать.

– Ну что, получил палец? – прокричал кто-то из шайки.

И все громко захохотали, а разбойник тем временем поискал на полу, обшарил каждый угол и каждый закуток в подвале, и теперь ему оставалось только поискать за большой бочкой, где пряталась объятая ужасом девушка.

– Погоди до утра, – посоветовал кто-то из дружков. – При свете тебе проще будет отыскать палец, и он никуда не денется.

Нехотя разбойник оставил свои поиски и подсел за стол к остальным, и все вместе они набросились на еду, которую меж тем приготовила старуха.

* * *

Дочери же мельника пришлось всю ночь просидеть в своем укрытии за большой бочкой. Ей пришлось слушать чавканье и рыганье разбойников во главе с ее женихом. Они уминали ужин, приготовленный из юной девушки, собственноручно разрезанной ими на куски, запивая его вином, которое выискали в погребе. Под конец они свалились на пол, сморенные хмельным сном.

Дочь мельника долго прислушивалась к их храпу и, убедившись, что они спят глубоким сном, наконец отважилась вылезти из-за бочки.

Впереди была дверь, а между дверью и девушкой на полу вповалку спали разбойники, а в углу – старуха, вновь ссутулившаяся и неподвижная, как тогда, когда девушка обнаружила ее, спустившись в первый раз в этот страшный подвал.

Дочери мельника не оставалось ничего другого, как по очереди перешагивать через разбойников, чтобы выбраться отсюда. Она осторожными шагами приблизилась к двери, страшась каждую секунду, что кто-нибудь из разбойников очнется и заметит ее.

Но они набили брюхо едой и залили вином, и теперь, сытые и пьяные, чавкали, смердели, всхлипывали, но никто не проснулся, и девушка выскользнула наружу.

Золу, которую жених разбросал, чтобы заманить ее в ловушку, давно унес ветер, но высоко в небе сиял месяц, и в его прозрачном свете девушке увидела блестящие проростки семян гороха и фасоли, что она прихватила с собой, чтобы уж наверняка отыскать обратную дорогу.

Дорожка из гороха и фасоли уводила дочь мельника от этого дома в темный лес, вела прочь от кровавого дома и выводила домой на мельницу, и она бежала так быстро, как еще никогда в своей жизни не бегала.

Девушка бежала всю ночь, и когда солнце озарило землю своими живительными лучами, она уже стояла перед отцом и дрожащим голосом рассказывала обо всем, что видела и слышала.

– Тебе, видать, кошмар приснился, – сказал мельник, – и ты бродила во сне, бедное дитя.