Стратегия конфликта

Однако есть основание для того, чтобы отвергнуть мое рассуждение. Поскольку я на самом деле не проводил независимых испытаний рациональности двух игроков, предоставляя им сыграть в игру, наблюдя упомянутое распределение 80:20, а представил это лишь как возможность, чтобы увидеть, будет ли такое распределение иррациональным если оно реализуется, можно возразить, что этого просто не могло бы случиться. И этот довод основывался бы на проблеме координации следующим образом.

Если два игрока совместно априори ожидают одного и того же исхода и с уверенностью осознают это как общее ожидание, они должны обладать интеллектуальными способностями достаточными для того, чтобы выбрать конкретную точку из всех. Если 100 долл. можно разделить полностью и до последнего цента, то существует 9999 возможных разделений для рассмотрения, одно из которых оба игрока одновременно, но отдельно друг от друга должны будут выбрать как их ожидаемый исход. Но как могут два человека сойтись в своем выборе одного из 9999 предметов в том смысле, что их ожидания сфокусируются или сойдутся в одной точке, кроме как с шансами разминуться равными 9999:1? Ответ состоит в том, что они используют некую уловку, ключ или координирующий прием, которые укажут им на этот исход. Они должны, сознательно или бессознательно, использовать процедуру отбора, приводящую к уникальному результату. Точка, которую они выбирают, должна заключать в себе нечто, что отличает ее — если не в их сознательных рассуждениях, то, по крайней мере, в нашем сознательном анализе — от остального множества всех возможных альтернатив.

Далее, могут ли два игрока иным способом, нежели точное совпадение или волшебство, сфокусировать свое внимание на одном и том же частном исходе так, чтобы каждый из них был «рационально» убежден, что другой сконцентрировался на том же исходе и точно так же оценивает этот исход, как взаимно ожидаемый? И если так, то как это у них получается?

Ответ: да, могут, и это продемонстрировано в главе 3. Они могут использовать любое доступное средство, любой ключ, любой намек, любое правило исключения, которые ведут к однозначному выбору или к высокой вероятности согласованного выбора. И одно из этих правил, или один из ключей, или намеков и есть математическая симметрия[154].

В игре, не имеющей абсолютно никаких деталей, кроме ее математической структуры, и в которой ни один случайный контекстуальный повод не может быть воспринят игроком как нечто, могущее быть воспринятым другими, возможно, придется иметь дело лишь с числовым континуумом. И все числа могут быть отсортированы по их соответствию симметричным или несимметричным разделениям. Если все числа, кроме одного, представляют собой асимметричное разбиение, то строгая математическая симметрия будет достаточным и в высшей степени полезным правилом для координации общего выбора. Вероятно, что игру можно будет настроить таким стерильным способом, чтобы подавить идентичность игроков и всех контекстуальных деталей так, чтобы не было буквально никакого иного видимого основания для согласования, пока не появятся «примеси»[155].

Иными словами, математическая симметрия может фокусировать ожидания двух рациональных игроков, так как она предоставляет — при условии наличия других необходимых свойств игры, таких как полная информация о шкалах полезностей друг друга — одно определенное средство согласования ожиданий. Насколько мощным будет это средство, зависит от того, какие доступны альтернативы.

Эксперименты, описанные в главе 3, как представляется, достаточно полно показали, что существуют и другие средства согласования и что некоторые из них могут существенно превосходить представление о симметрии. То есть, продемонстрировано то, что возможно выстраивать игры, в которых математическая симметрия действительно обеспечивает фокус для скоординированных ожиданий, и точно так же возможно выстраивать игры, в которых ожидания фокусирует некий иной аспект. (Эти иные аспекты обычно не содержатся в математической структуре игры, а являются частью ее «актуального содержания», т.е. обычно они зависят от «присвоения имен и обозначений» или «маркировки» игроков и стратегий, используя упомянутый в главе 4 термин Льюса и Райфы.)