Сумеречный город

Таисия знала донов и донн, которые бросали нищим монеты, знала о существовании благотворительных организаций, которым жертвовали дома, а уже те направляли средства на ремонт городских улиц. Раньше она думала, что деньги – это единственное, что аристократы и дворяне могут дать простолюдинам и беженцам, что это такая временная мера или средство решения их проблем. Но теперь она понимала, что они могут сделать нечто большее, чем просто швыряться деньгами.

Можно поделиться печеньем с маленькой девочкой или послать лекарства больной женщине, можно найти способы дарить людям радость и облегчение.

– Большое вам спасибо, миледи, – вполголоса поблагодарила девушка, а сама держала свое лунное печенье двумя руками, как будто молилась или о чем-то просила.

Малышка не стала отвлекаться на разговоры и, забыв обо всем, с аппетитом поедала печенье.

– Не за что. Побалуйте себя, вы это заслужили.

Девушка поклонилась и прошипела сквозь зубы:

– Наэла!

Малышка вздрогнула и тоже поклонилась.

Таисия улыбнулась, и это была ее первая искренняя улыбка за последние несколько дней.

По пути в кузницу Таисия успела съесть печенье и, перед тем как войти, облизала перепачканные в сахаре и корице пальцы.

Мирель, увидев наследницу дома Ластрайдеров, встрепенулась и как будто немного растерялась:

– Миледи… То есть Таисия… Спасибо, что пришли.

– А тебе спасибо, что послала за мной. Значит, он готов, я правильно понимаю?

– Он готов. – Женщина-кузнец расслабилась и даже улыбнулась.

Мирель ушла в подсобную комнату, а Таисия задержала дыхание, и, когда женщина-кузнец вернулась, у нее заболела грудь, но по другой причине.

Мирель положила на стол длинный обернутый в ткань предмет, причем сделала это так, будто он был из тонкого хрупкого стекла. Потом отступила на шаг, а Таисия подошла к столу и дрожащей от волнения рукой откинула край ткани.

Таисия возложила все свои надежды на лучшую женщину-кузнеца ноктанцев и теперь поняла, что не ошиблась. Такой прекрасный меч она даже в мечтах не могла себе представить.

Глядя на мастерски сплавленные воедино кости астралама, трудно было поверить, что еще недавно это были тридцать отдельных позвонков.

Почти по всей длине клинка тянулся узкий, но глубокий кровосток. Мирель выбрала просто идеальный эфес – крестовина из черной стали, рукоять обтянута серебристой кожей, а тяжелое навершие исполнено в форме нарастающей луны.

Любой, глядя на черный поблескивающий меч, сразу бы почувствовал, что он не из этого королевства и не из этого мира. А Мирель, мудрая Мирель отразила его происхождение в остистых отростках, которые, словно мелкие клыки, тянулись по обе стороны клинка.

Таисия погладила пальцем один из этих клыков и вспомнила, как они вонзались в ладонь и наполняли ее совершенно новыми и такими желанными ощущениями. И сейчас кость была такой же холодной и дарила то же обещание неведомой космической силы.

Другие наследники все еще не определились по поводу Ночи богов. Джулиан считал, что она собирается использовать кости астралама в разрушительных целях, но на самом деле единственное, что она собиралась разрушить с помощью выкованного Мирель меча, – это барьер в Ноктус.

Тогда беженцы смогут вернуться в мир, который называли своим домом. Наэла сможет праздновать Звездопад так, как это изначально принято у ноктанцев, она будет есть лунное печенье, приготовленное из продуктов, которых просто нет и не может быть в мире Витае.

– Миледи? – обратилась к Таисии Мирель, и, судя по всему, уже не в первый раз. – Вам нравится?

Таисия пришла в себя, судорожно втянула воздух сквозь зубы и накрыла ладонью рукоять меча. Умбра, соскользнув с ее запястья, принялась исследовать клинок.

«Что делает тебя сильнее?»

– Это совершенство, – прошептала Таисия.

Суровая Мирель улыбнулась:

– Я рада. Работа над ним… это было что-то невероятное. – Ноктанка пошевелила пальцами, как будто припоминая свои ощущения от прикосновения к костям астралама. – Вы дадите ему имя? У такого непростого оружия должно быть имя.

Таисия согласно кивнула. Раньше она не давала имени ни одному из своих мечей, в Ваеге такая практика казалась бессмысленной и даже нелепой. А вот в Ноктусе это было принято, и считалось, что имя оружия укрепляет связь между ним и его владельцем.

Таисия взяла поблескивающий в свете кузнечного горна меч и с видимым удовольствием взвесила его в руке.

С улицы доносились голоса прохожих, а у нее на губах еще оставался сладковатый привкус лунного печенья.

– Звездопад, – сказала она.

Это имя было как обещание, обещание, вплавленное в кости астралама и в ее собственную кровь и плоть.

* * *

Уже несколько недель Риша не посещала базилику Тханы. Здесь барьер был особенно силен, как был силен накал гнева Тханы.

Но она сюда пришла. Вместе с Джасом. Теперь они стояли под крутой аркой. Джас в неприметной темной одежде держал в руке маску-череп, а Риша, глядя на него, невольно вспомнила, каким он был в шервани и в окружении цветов.