Сумеречный сказ

«Коварны и лживы ведьмы всесильные. Их словам верить нельзя – им страдания в радость. Горе тому, кто осмелится против ведьмы пойти – его уже не спасти».

Из рассказа волколака, обращенного в зверя лесной ведьмой

Давние времена, Явь

– Пошла вон, ведьма проклятая, иначе вилы принесу!

– На одну ночку, прошу…

Договорить Майя не успела: метнулся хозяин дома к вилам. Подняв руки, попятилась она прочь, закусив губу от боли. А ей бы токмо на одну ночку остаться, разрешиться бы от бремени в тепле.

«Ведьмы да колдуны вместе обитать должны», – так всегда причитала мать. Она же и изгнала Майю навеки из поселения.

Жили колдуны и ведьмы на берегу реки, вдалеке от людей и под защитой леса. Боялся народ простой к месту проклятому подходить: токмо лишь с иного бережку глядели да молву бранную пускали. Но в те времена, когда хворь одолевала иль урожай гнилью исходил, тогда бежали к ведьмам и колдунам за помощью и советом.

Так однажды и появился в селении зачарованном красивый молодец – рыжеволосый рыбак. В тот же день и отдала Майя сердце ему. Прогулки до первых петухов закончились бедой. Матушка ведьмы юной, прознав обо всем, пришла в ярость и изгнала родную дочь за слабость:

– Ни тебе, ни приплоду твоему нет отныне места средь нас! Никто тебе не поможет и не приютит. Сгинешь во мраке и голоде!

Страшные слова обернулись настоящим кошмаром: возлюбленный подлецом оказался. Правду узнав, закричал он на всю деревню, что околдовала его ведьма злая, соблазнила и теперь с дитятей под сердцем к нему приползла. Брань и камни тут же полетели в Майю. Еле успела она бежать, покуда булыжник в темечко не угодил.

С той поры и скиталась Майя по свету, скрываясь и работы любой не чураясь. Одначе так долго продолжаться не могло: силы иссякали и приходилось хоть изредка к колдовству прибегать, дабы дела быстрей вершить. Так и поймали ее на занятиях темных и мигом вытолкали из дому, не желая с нечестивой якшаться.

Теперь же Майю окружали сумерки, холод и лес. Закрытые двери и вилы ждали ведьму всюду, куда бы она ни постучалась. Делать было нечего: пришлось идти во мрак. Прижав к груди обереги и собрав все силы в кулак, Майя обратилась к лесу:

– Я взываю к тебе, леший мест здешних. Прими меня под кров, позволь остаться с тобой навек. В благодарность сердце и душу тебе отдам.

Пала на колени ведьма, ладонь ножом рассекла и стала вглядываться в тени. Кровь стекала капля за каплей, мутным пятном по траве расплываясь. Замерли звуки, лишь гулкое эхо шагов раздавалось – леший долго себя ждать не заставил. Предстал он в облике великана с рогами лося и мордой волка, но не испугалась дева – на все готова была. Приблизился леший и, почуяв запах, заголосил низким басом.

– Земная ведьма, – определил он природу Майи. – Зачем ты мне? Здесь и без тебя все растет и плодоносит.

– Величие твое неоспоримо, – поклонилась она. – Но сердце живое способно лес долго питать, могущество множить, а силы мои отныне твои. Тебе принадлежать стану, только позволь разродиться и в тени остаться.

Недолго леший размышлял: впустил Майю и проводил до покошенной временем землянки. Там-то и появилась на свет Олеся – маленькая ведьма, силу в коей мать сразу не распознала. Как окрепла после родов Майя, так и отдала сердце лешему. Тоска тут же меж ребер поселилась, пустота в душе образовалась, и даже материнская любовь притупилась – все чувства угасли.

Жизнь Олеси протекала одиноко, ибо мать запрещала ходить дальше леса. Потому и доводилось девочке по округе часами напролет гулять, плести венки, собирать цветы и с животными играться. Почему так судьба сложилась – Майя не сказывала. О силе колдовской девочка тоже не знала: матушка рассудила, коль не говорить ничего, так и не пробудится дар.

В ту пору Олесе шестнадцать лет минуло. Лес домом родным служил, и ничто уже в нем ее не манило. Тропинки она все истоптала, ручьи за версту слышала, меж деревьев не терялась – словом, опостылело все. Знала девица с ранних лет, что рядом деревня стояла, а посетить ее нельзя было – Майя сильно бранилась.

Одначе любопытство сложно унять, а посему, набравшись духу, сбежала Олеся в поселение. Изумилась знатно: все кругом в сарафанах да кафтанах гуляли, сапогами да лаптями сверкали. Дома добротные, ставни резные, заборы крепкие да хозяйство шумное – била жизнь ключом. А люди точно муравьи бегали, да все при делах, при заботах. От восторга девичьи очи засверкали: не понимала Олеся, как могла Майя предпочесть убогую землянку с дырявой лоханью в глуши лесной добротному дому с баней и землей плодородной.