Сумерки

Кристина давно уже прониклась черной ненавистью к Спайви, но теперь эта ненависть стала чернее черной. На мгновение она вытеснила все из ее сердца — даже любовь к сыну.

Наконец старуха повернулась к Джоуи, и ненависть отступила, заглушенная чувствами страха, любви, ужаса и отчаяния.

Но это было не единственное, что она ощутила. Кристина вдруг почувствовала, что не все еще потеряно, что они еще могут взять верх над Спайви и гигантом. Если бы только она смогла сосредоточиться…

И вот настал момент, когда Грейс оказалась лицом к лицу с мальчишкой.

Она ощущала темную ауру, которая окружала его плотной стеной. Уж не опоздала ли она? Что, если Антихрист успел укрепиться и ребенок стал неуязвимым?

На лице у него блестели слезы. Он все еще притворялся простым шестилетним мальчишкой, маленьким и беззащитным. Неужели он и правда думал, что ее можно обмануть, заставить усомниться в возложенной на нее миссии? Да, у нее были моменты сомнений, как в том мотеле в Соледаде, но она давно оставила их позади, давно преодолела свою слабость.

Грейс подошла поближе.

Мальчишка попытался еще плотнее вжаться в стену, но он и без того казался приклеенным к камню — не ребенок, а небольшой выступ на стене.

— Ты не унаследуешь землю, — сказала Грейс, остановившись в паре метров от него. — Ни на тысячу лет, ни на одну-единственную минуту. Я пришла, чтобы остановить тебя.

Мальчик не ответил.

Взгляд его метнулся куда-то в сторону, и Грейс поняла, что он смотрит на поверженного пса.

— Твой цербер тебе не поможет, — заявила она.

Губы у мальчишки шевельнулись, будто он попытался произнести «мама», но выговорить это ему не хватало сил.

Из ножен, прикрепленных к поясу, Грейс вытащила длинный охотничий нож. Его оттачивали до тех пор, пока он не стал острым как бритва.

Увидев нож, Кристина попыталась вскочить, но резкая боль в ноге заставила ее снова рухнуть на каменный пол.

Обращаясь к Джоуи, Спайви сказала:

— Меня избрали потому, что я долгие годы безоговорочно служила своему мужу. Я умею отдавать всю себя до последнего. И так же безоговорочно я посвятила себя этой Божественной миссии. У тебя не было ни малейшего шанса спастись.

Отчаянно пытаясь дотянуться до Спайви, затронуть ее душу, Кристина взмолилась со своего места:

— Прошу вас, послушайте меня! Вы ошибаетесь, это всего лишь мальчик, мой сын, и он любит меня, а я люблю его.

Она была в отчаянии, что никак не может подобрать слова, которые смогли бы убедить старуху.

Не обращая внимания на Кристину, Спайви снова заговорила с Джоуи:

— Долгие часы молилась я над этим клинком. И однажды я увидела, как с небес спускается дух ангела и входит в мой нож. Теперь, когда этот освященный инструмент вонзится в твою плоть, ты ощутишь удар не только железа, но и ангельского духа.

Старуха несла полную чушь. Кристина знала, что обращаться к разуму и логике так же бесполезно, как воздействовать на ее эмоции, и все же она попыталась:

— Послушайте! Ради бога, послушайте. Вы ошибаетесь. Разве вы не видите? Будь даже мой мальчик тем, кем вы его называете — что, конечно, полная чушь, — но даже будь это так, почему бы Богу самому не уничтожить его? Ему ничего не стоит сделать так, чтобы мальчик умер от рака или попал под машину. Зачем Богу обращаться к вам, чтобы расправиться с Антихристом?

На этот раз Спайви ответила Кристине, но все так же не отрывая взгляда от мальчика. Говорила она с пылом, присущим уличному проповеднику. Голос ее то опускался до утробного звучания, то воспарял, обретая напевную мелодичность.

— Когда зло появляется в этом мире, когда мы видим его за работой, мы не можем просто пасть на колени и умолять Господа избавить нас от него. Зло и искушения служат испытанием нашей веры, тем вызовом, с которым мы сталкиваемся каждый день. Лишь они позволяют нам доказать, что мы достойны спасения и вознесения на небеса. Нельзя ждать от Бога, что Он снимет с нас это ярмо, потому что мы сами возложили его на себя в первую очередь. Наша священная обязанность состоит в том, чтобы противостоять злу и восторжествовать над ним. И сделать это мы должны сами с помощью тех ресурсов, которые дал нам Всемогущий. Лишь так мы можем заслужить себе место рядом с Его троном.

Лишь теперь она отвернулась от Джоуи и взглянула на Кристину. Глаза ее казались еще безумней, чем прежде.

— Ты же являешь собственное невежество и отсутствие веры, — продолжила она свою обличительную речь, — когда приписываешь смерть, рак и прочие несчастья Господу Богу нашему, владыке небес и земли. Не Он принес зло на землю и не Он обрушил на человечество десять тысяч бедствий. Сатана, в образе змея, и Ева, которую он встретил в райском саду, принесли знания греха, смерти и отчаяния тысяче последующих поколений. Мы сами обрекли себя на зло. И вот теперь, когда абсолютное зло шагает по планете в лице этого ребенка, мы должны взять на себя ответственность и самостоятельно решить эту задачу. Лишь так мы можем спасти себя и все человечество!

Воинственная ярость старухи лишила Кристину дара речи, а вместе с ней и надежды на лучший исход.