Сумерки

Спайви снова повернулась к Джоуи:

— Я чую твое гниющее сердце. Я чувствую исходящее от тебя зло. Ледяным холодом проникает оно в мои кости и расходится по всему телу. Я знаю тебя, поверь мне. Уж я-то знаю!

Отчаянно стараясь справиться с паникой, которая грозила поглотить все ее силы, Кристина пыталась найти хоть какой-нибудь выход из ситуации. Она готова была испробовать что угодно, но разум отказывался помогать ей.

Она увидела, что Чарли ухитрился сесть, несмотря на свое состояние. Она знала, что каждое движение причиняет ему невыносимую боль. Это что-то значило: он бы не стал подниматься без причины. Может, ему удалось найти решение, которое ускользнуло от Кристины.

Спайви протянула нож своему уродливому спутнику:

— Пришло время, Кайл. Внешность мальчика обманчива. Он выглядит маленьким и слабым, но он не сдастся без боя. А я, хоть я и Избрана, не могу больше полагаться на свои силы. Тебе предстоит расправиться с ним.

Странное выражение появилось на лице Кайла. Кристина ждала, что тот с радостью ухватится за предложенную возможность, но гигант вместо этого смотрел как-то тревожно и с замешательством.

— Пришло твое время стать молотом Бога, — сказала Спайви.

Кристина содрогнулась. Из последних сил поползла она к гиганту, даже не обращая внимания на боль в ноге. Она ухватилась за край его куртки в надежде сбить с ног и отобрать у него ружье — безумный план, если учесть его рост и силу. Впрочем, верзила с самого начала не оставил ей ни малейшего шанса: взмахнув ружьем, он ударил ее прикладом в плечо, как ударил перед этим собаку. Охнув, она рухнула на бок… затем схватилась за больное плечо и расплакалась.

С неимоверным усилием, едва не потеряв сознание от боли, Чарли приподнялся на локте и сел. Он надеялся, что это позволит ему по-новому взглянуть на ситуацию и найти хоть какой-то выход, но ничего дельного в голову не приходило.

Кайл забрал у Грейс нож и отдал ей свое ружье.

Старуха шагнула в сторону, освобождая ему дорогу.

Кайл принялся крутить нож в руках, поглядывая на него с озабоченным видом. Клинок поблескивал в неровном свете костра.

Чарли попытался встать, вцепившись в карниз, на котором пылал огонь. Он рассчитывал схватить горящую ветку и швырнуть ее в гиганта. Краем глаза Спайви уловила движение и направила на него ружье. Впрочем, она могла не беспокоиться. Чарли настолько ослаб, что просто не смог бы дотянуться до костра.

Кайл Барлоу взглянул на нож у себя в руке, затем на мальчика. Трудно сказать, что пугало его больше.

Ему приходилось пользоваться ножами. Случалось ранить людей, даже убивать их. Это помогало ему выпустить тот гнев, который периодически накапливался в нем и не давал ему жить. Но он уже не был прежним Кайлом — он научился контролировать свои эмоции. Научился понимать себя. Прежний Кайл ненавидел всех до единого — будь то знакомых или нет, — поскольку все они так или иначе отвергли его. Кайл осознал, что эта ненависть вредила главным образом ему самому. Он понял, что далеко не всегда его отвергали из-за уродства. Куда чаще людей отпугивали его злость и угрюмость. Благодаря Грейс жизнь его обрела новый смысл. Он понял, что и к нему можно относиться с симпатией. А вслед за симпатией появились первые признаки того, что и в его жизнь однажды может прийти любовь. Теперь же, убив мальчика, он рискует скатиться туда, откуда однажды поднялся. Вот почему Кайл боялся ножа.

Но и мальчишки он тоже боялся. Он знал, что Грейс наделена сверхъестественными способностями: она делала то, что обычному человеку было просто не по силам. Стало быть, она права, когда утверждает, что мальчишка — Антихрист. Отказавшись убить это дьявольское отродье, Кайл подведет Бога, Грейс и все человечество.

Но разве не требовалось от него отбросить душу, чтобы обрести спасение? Убить, чтобы получить высшее благословение? Разве был в этом смысл?

— Ради бога, не трогайте моего мальчика, — сказала Кристина Скавелло. — Прошу вас…

Кайл взглянул на нее, и сомнения его только усилились. Она ничуть не походила на Темную Мадонну, за которой стояла вся сила Сатаны. Она была ранена, напугана и молила его о милости. Кайл ощутил укол вины при мысли о том, что это он причинил ей столько боли.

— Кайл? — окликнула Мать Грейс, от которой не ускользнули его сомнения.

Повернувшись к мальчику, Кайл отвел нож назад, чтобы удобнее было бить. Одного удара будет достаточно, чтобы отправить мальчишку на тот свет.

Ребенок не сводил взгляда с остро наточенного клинка, по щекам у него текли слезы. На лице застыло выражение ужаса. Маленькое тельце слегка согнулось, будто в предчувствии удара.

— Ну же, бей! — поторопила Мать Грейс.

В голове у Кайла вихрем проносились мысли. Как Бог, всемогущий и милосердный, мог обречь меня на существование с таким лицом? Что это за Бог, который позволяет мне избавиться от существования, полного боли, ненависти и злости, только затем, чтобы снова подтолкнуть к убийству? Если Бог действительно правит миром, почему Он допустил столько бед и страданий? Неужели при Сатане стало бы намного хуже?