Сумерки

— Как только метель закончится и по дорогам снова можно будет пройти, я спущусь в городок, чтобы позвонить Генри Рэнкину. Я буду ходить туда каждые два дня или даже ежедневно, чтобы узнать новости. Вам на время моего отсутствия лучше запираться в аккумуляторной…

— Нет, — решительно заявила Кристина. — Если ты отправишься к озеру, мы пойдем с тобой.

— Это нелегко — такая дорога туда и обратно.

— Ничего, я справлюсь.

— А как насчет Джоуи?

— Мы не останемся здесь одни, — твердо повторила она.

— Не забывай, что нас ищет полиция, а троих проще заметить, чем одного…

— Пожалуйста, не оставляй нас одних. Пожалуйста!

— Ладно, — кивнул он.

Чарли достал карту, купленную еще в Сакраменто, разложил ее на столе и начал показывать Кристине путь, которым им придется спасаться, если люди Спайви каким-то чудом обнаружат их. Они поднимутся выше в горы, до вершины следующего хребта, затем повернут на восток, в ближайшую долину, найдут там небольшой ручей и спустятся вдоль него к озеру. Идти предстояло четыре-пять миль, но в снежной глуши их путь мог растянуться на несколько часов. С другой стороны, на пути было немало ориентиров, что не оставляло им шансов заблудиться.

Постепенно беседа их свернула в сторону, и они заговорили о себе, о своих мечтах и надеждах, симпатиях и антипатиях, жадно впитывая все, что можно было узнать друг о друге. Спустя какое-то время они сели на диван, расположенный прямо перед камином. Комната погрузилась во тьму, и только свет огня разгонял сгустившиеся тени. Разговор их понемногу замер, уступив место многозначительному молчанию.

Чарли не помнил первого поцелуя. Он просто вдруг обнаружил, что они целуются и целуются с нарастающим пылом. Ни одну женщину не желал он так же сильно, как Кристину, и, судя по тому, как реагировало на него ее тело, она была охвачена такой же страстью.

— Чарли, — тихонько сказала Кристина.

Он опустил голову к ее груди.

— Нет. — Она попыталась оттолкнуть его, но без особой настойчивости.

— Я люблю тебя, — сказал он, и это было чистой правдой.

За каких-то несколько дней он влюбился в ее прекрасное лицо и такое же прекрасное тело, в ее ясный ум, в несокрушимое мужество, в манеру двигаться, в то, как ее волосы развеваются на ветру…

— Джоуи… — шепнула она.

— Он спит.

— А что, если он проснется…

Чарли чувствовал, как пульсирует у него под губами жилка на шее у Кристины.

— Он может выйти на галерею… взглянуть вниз и увидеть нас.

Чарли увел ее вглубь комнаты, где стоял широкий удобный диван. Густые тени здесь не пропускали свет камина.

— Все равно, — прошептала Кристина, — если он проснется…

— Сначала он окликнет нас. — Чарли изнывал от желания. — Он не пойдет один в темную комнату.

Руки его скользили по ее телу, наслаждаясь совершенством форм и нежностью кожи. Каждый изгиб, каждая соблазнительная окружность были воплощением идеальной женственности.

— Ладно, — выдохнула она, — только молча…

— Ни звука, — пообещал Чарли.

— Ни малейшего звука…

Ветер шумел за окном, но Чарли, верный своему обещанию, не проронил ни звука.

Это неудачный момент — крутилась у нее в голове мысль. Неудачное место.

Джоуи. Может. Проснуться.

Но и это, казалось, не имело сейчас особого значения.

Чарли сказал, что любит ее, и Кристина ответила тем же. Но не только любовь заставила ее отбросить в сторону все предосторожности. Ею двигала настоящая страсть. Ни одного мужчину не желала она так сильно, как Чарли. Каждый его поцелуй, каждое прикосновение дарили ей невыносимое удовольствие, граничившее с болью. И она самозабвенно прильнула к нему, не в силах противостоять той первобытной страсти, которая вытеснила из ее головы все прочие мысли.

Взятый им на себя обет молчания неожиданно оказал мощный эротический эффект. Даже в моменты наивысшего удовлетворения Чарли только открывал рот в немом крике. Удерживая в себе вопль, он в то же время сохранял мужскую энергию. Даже на мгновение не терял он эрекции, так что они не останавливались, а всего лишь меняли позиции. И Чарли утратил всякое представление о времени и пространстве, отдаваясь беззвучному ритму и пению плоти.

Никогда еще Кристина настолько не теряла голову. Она превратилась в животное, в бездумно совокупляющийся организм, которому требовалась все новая и новая порция удовольствия. Лишь однажды гипнотический ритм их секса был прерван. Кристине вдруг показалось, что Джоуи спустился вниз и стоит в тени лестницы, наблюдая за ними. Она вскинула голову и оглянулась, но, кроме них, в комнате никого не было. В следующую секунду желание накатило на нее с новой силой, и она вновь забыла обо всем на свете.

Прежде чем они смогли остановиться, Чарли кончил трижды, а сколько оргазмов испытала Кристина, он и вовсе не знал. Но ему незачем было вести счет, чтобы понять: ничего подобного ни он, ни она ни разу не испытывали в своей жизни. Неохотно поднявшись, они оделись и пошли наверх, чтобы подготовить для Кристины вторую спальню.

— Мне стоило бы лечь с Джоуи и оставить тебя здесь, — сказала она.

— Зачем будить ребенка? Бедняга здорово вымотался за этот день.

— А где будешь спать ты?

— На галерее.