Свет Азии

Достиг он, достиг с торжеством.

Он всеми почтён, как Великий Учитель

Премудрых, Святой из святых.

Он — Будда, он грешного мира Спаситель,

Сокровище мыслей благих.

Его милосердье как небо велико,

Спасёт он им всякую плоть.

Внемли и ликуй. К нам идёт наш Владыка,

Прославленный миром Господь.

И кровь Яшодхары взыграла мятежно,

Как светлого Ганга волна,

Когда растопляет снега её нежно

В истоках дыханьем весна.

Царевна смеялась и радостно пела,

И била в ладоши… Потом

В светлицу купцов привести повелела

И там им устроить приём.

— Как рвётся к воде обессиленный жаждой, –

Сказала она, — так хочу

Безумно упиться я весточкой каждой!…

Скажите, что я заплачу

Им золотом щедро за каждое слово,

Богатством мешки их набью…

Что есть у меня — всё отдать я готова,

Когда благодарность мою

Дарами способна я выразить. Сразу

Все вместе придите ко мне,

Я всё вам отдам: бриллианты, алмазы,

Каких не видать вам во сне.

И вот во дворец Яшодхары вступают

Купцы, как в божественный храм.

Их ноги разутые тихо ступают

По золотом шитым коврам.

Их взор ослепляют узоры и блестки.

Несмело раздвинув рукой

Тяжёлые складки цветной занавески,

Вошли они в царский покой.

— Почтенные люди! — как музыка ночи,

Приветствовал голос купцов,

Завеса скрывала прекрасные очи,

Как звёзды покров облаков. –

Скажите, то правда ль, что странствуя много,

Царевича встретили вы,

Он Буддою стал, и его вы, как бога,

Почтили склоненьем главы?

Что шествует к нам он, исполненный славы,

Как свет, разгоняющий тьму?

Скажите, и если слова ваши правы,

То вас, как друзей я приму.

Трапуша сказал:

— Да, мы точно видали

Того, кто царевичем был.

С молитвой к стопам его мы припадали,

И он нам сердца просветил.

Под деревом Бодхи, у Пхалгу священной,

Свершилося то, что спасёт

Весь мир и как солнце над всею вселенной

В божественной славе взойдёт.

Потерянный нами царевич явился

Превыше царя из царей,

Мир новым Спасителем обогатился –

Вот жатва печали твоей.

Знай: он теперь выше мирских огорчений,

Подобно богам, он далёк

От зла, от страданий земных и сомнений,

В нём истины вечный залог.

Из города в город, людей поучая,

Он шествует с миром сюда,

И люди, святому глаголу внимая,

Идут за ним, точно стада.

Близ Гайи в божественной роще Чирника

Внимали мы речи святой,

И знай, что скорей, чем с небесного лика

Дожди упадут, твой высокий Владыка

Предстанет опять пред тобой.

Так он говорил. Яшодхара в волнении

Едва прошептала в ответ:

— Да будет вам воля богов в услаждение!

Но ведомо ль вам, как он людям в спасенье

Увидел божественный свет?

Тогда Бхаллика рассказал то, что знали

В окрестностях там пастухи

Об ужасах ночи, когда омрачали

И небо, и воздух грехи,

Как воды вздымались, как страшно дрожала

От ярости Мары земля,

Какое волшебное утро настало,

Как радостно солнце потом засияло,

Живые сердца веселя!

Учитель был рад, что от бурь и сомнений

Избавлен, но сердце его

Тревожила мысль, что ценою лишений

Купил он своё торжество.

— Как могут все люди, — печалило Будду, –

Нарядные тени любя,

Разбить обольщений несметную груду,

Отречься душой от себя?!

Как могут лишённые разума воли

Исторгнуть всю чувственность вон?

Как могут принять, приучённые к холе,

Двенадцать нидан и закон?

Пусть всем он приносит добро и спасенье,

Но птица из клетки своей

Не сразу направит полёт в упоеньи,

Хоть дверь отворяют пред ней.

И вот мы плодов той победы священной

Едва не лишились в тот час.

Путь истины, путь бесконечно блаженный

Он счёл непосильным для нас.

И долго в груди его чувство боролось,

Но из-под земли вдруг возник

Как муками родов исторгнутый голос:

— О, горе, — послышался крик, –

Я гибну! И гибнут мои все творения!

Замолк на мгновение стон,

И с запада вновь донеслося моленье:

— О Будда! Открой свой закон!

И Будда согласье изрёк откровенью

Дать тело, и думал о том,

Кому прежде всех преподаст он ученье

И кто просветится потом.

Так солнце, скользя золотыми лучами

Средь лотосов, знает цветок,

Которому время блеснуть лепестками

И тот, что от цвета далёк.

Затем произнёс он с улыбкой блаженной:

— Иду проповедовать я!

Пусть жаждущий света и правды нетленной

Приемлет закон бытия!

Затем наш Владыка прошёл через горы

В Бенарес один, и лишь там

Ученьем раскрыл он духовные взоры

Пяти просвещённым мужам.

Пред ними открыл он тщету возрождения,

Открыл он, что смертных судьба

Сильна их делами среди искушения,

Что жизнь — вековая борьба.

Он им объяснил, что по смерти нет ада,

Но жизнь человека есть ад.

Себя победивших венчает награда

Превыше небесных наград.

В пятнадцатый день Вайшия это было

И после полудня… А ночью светила

Луна, как серебряный щит…

Пять риши четыре завета прияли:

Святой Каудинья — так первого звали,

Бхадрика, за ним — Асваджит,

Вашпа и Святой Маханама — последний.

Помимо же тех, что назвал,

С толпой приближённых царевич соседний

Яшод Всеблагому внимал.

Они преклонились пред ним и смиренно

Пошли, поучая толпу,

И всякий, кто слышал его, неизменно

Вступал на спасенья тропу.

Так травы внезапно восходят в пустыне,

Лишь влага проникнет в песок.

Благой приобщённым к великой святыне

Светильники сердца зажёг.

Преданье гласит: шестьдесят просветлённых,

Очистивших ум от страстей,

Пошли, чтоб во всех уголках отдалённых

Пролить свет на Путь из путей.